Жак был прав. Когда Вера, уже совсем истощенная, погрузилась в ночную дрему, ей показалось, что душа покидает ее тело. Она пыталась удержать себя в своей голове, перекатив туда все свои ощущения. И она поняла, что не чувствует тело, не чувствует холода, голода. Ей было хорошо, и она в первый раз нормально заснула. Теперь она могла отключать в себе то, что ей не нужно. И могла не обращать внимания на капризы собственного организма.
У Веры обострились зрение и слух. Она видела в темноте на десятки метров. За сотню шагов она могла услышать упавшую каплю и определить, сколько поворотов по коридору пролетел звук, пока достиг ее уха. Она научилась бесшумно ходить. Она научилась читать знаки на полу, стенах и потолке. Оказывается, за десятилетия подземной жизни люди оставили на стенах неисчислимое множество следов: от похабных надписей, начертанных подростками сразу после Последней Мировой, до сложных зашифрованных диггерских обозначений; от следов обуви на наслоении песка до касательных царапин арбалетных стрел.
Овладение телом было лишь этапом к самой вожделенной для Веры ступени диггерского мастерства. Она ждала момента, когда возьмет в руки секачи. Она зачарованно смотрела на других диггеров и особенно Жака, когда они танцевали завораживающий танец с секачами. Казалось, вся энергия подземелий в этот момент вливается в неутомимо кружащиеся волчки, в которых превращались диггеры во время ката с оружием. Диггер с секачами – это не просто диггер с секачами. Это – иная ипостась, гармоничное сочетание плоти и смертельного оружия. Движения опытного диггера абсолютно гармоничны, и в то же время они все время асимметричны: казалось, что ни одна позиция и ни одно движение не повторяются дважды. Диггер постоянно перемещался в трех проекциях: он двигался по полу, крутился, опускался почти до уровня земли и подпрыгивал, а иногда делал несколько шагов по отвесной стене перехода, вздымаясь над невидимым врагом. Танец диггера со стороны казался просто танцем: боевые выпады рук танцующего почти незаметны. И лишь видевший диггера в бою знал, что каждое из этих движений смертельно опасно для врага.
5
Вере казалось, что диггеры в своем умении ведения боя в переходах непобедимы. И она не могла понять линию поведения диггеров – они почти всегда избегали боя. Вере запомнился один случай. Они шли по переходу где-то в районе Дражни. Впереди шла Зоя. Она быстро набросила на светляк накидку, чтоб его не было видно в темноте. Вера уже знала, что это значит, и прислушалась. По переходу, в двух-трех изгибах от них, навстречу кто-то шел. По едва слышным шагам босых ног Вера определила: идущих четверо, и это не диггеры. Трое шли размеренно, четвертый – семенил ногами. Диггеры бесшумно отступили назад и скрылись в ближайшем ответвлении перехода, вжавшись в стену. Вера знала: диггеры будут защищаться только в том случае, если неизвестные зайдут в ответвление, где они стояли. Но четверо с факелом прошли мимо. За полсекунды, пока они проходили мимо ответвления, Вера рассмотрела диких диггеров: доходяжные, волосатые, грязные, с дубинами в руках. Трое мужчин вели связанную женщину, такую же худую и грязную. Скорее всего – провинившуюся соплеменницу. В племенах диких, скатившихся до полуживотного состояния, женщины приравнивались к домашним животным, предназначенным для работы, секса и воспроизводства племени.
Дикие прошли дальше. Когда они удалились шагов на сто, между ними что-то произошло. Послышались примитивные злобные слова одного из диких:
– Ди, ба! Би, ба!
Вера, уже знавшая нехитрую лексику диких, насчитывавшую пару сотен слов, перевела для себя: «Иди, баба! А то бить будем!». Женщина закричала:
– Отпустите меня, пожалуйста! Ну не надо! Возьмите меня, а потом отпустите! У меня – дети маленькие!
– Кри не, ба! (Не кричи.)
В тот же момент послышалось несколько глухих ударов. Женщина исступленно закричала, а дикие, продолжая избивать дубинами несчастную, подбадривая друг друга, кричали:
– Би, ба! Би, ба!
Вера недоумевала. Она слышала ровное дыхание диггеров, стоявших с ней в ответвлении. Им все равно? Она чуть не рванула не выручку избиваемой, но поняла, что уже поздно. Жертва первое время только хрипела, а потом перестала издавать звуки. Было слышно, как дикие протащили несколько метров по полу тело, потом один из них рявкнул:
– Бра ба не. Бра том. (Не бери женщину, заберем потом.)
И они пошли дальше, бросив тело. Когда уходивших не стало слышно, светлые диггеры вышли из своего укрытия. Они подошли к трупу, осветив его светляками. На женщину было страшно смотреть: все тело ее превратилось в сплошную окровавленную гематому, причем побои были и недавние, и уже начинавшие заживать. На ней были остатки комбинезона – такую одежду носили на бывших партизанских станциях Республики. Никаких документов и записок при ней не оказалось, вещей тоже – все позабирали дикие.
Судьба пленников диких диггеров была незавидна. Дикие всех захваченных в плен отдавали на съедение змеям или же съедали сами. Еще хуже было пленницам – перед съедением их насиловала вся мужская часть племени. Видимо, и эту беднягу вели скормить змеям. Да только она не хотела идти, и поэтому ее убили, чтобы отдать змею труп. Дикие куда-то спешили, но намереваются за телом вернуться.
По команде Антончика труп подняли и понесли. Где-то в слепых ответвлениях коридора нашли брешь в бетонном полу, выкопали яму и закопали погибшую. Зоя, являвшаяся и священником бригады, ее отпела.
Вера молча, с доходящим до отвращения непониманием наблюдала происходившее. Когда они отходили от могилы, она резко спросила у Жака:
– Почему вы дали ее убить?
– Не понимаю смысла твоего вопроса. Они убили ее, потому что они – дикие. При чем тут мы?