– Есть у меня одно задание, которое нужно завершить. Не люблю невыполненных поручений. Но сейчас по определенным причинам из города выбраться не удается. А что?

– Да так, – Степаненко пытается пригладить торчащие усы, от чего они начинают топорщиться еще сильнее. – Ты хороший человек, надежный. Мы бы хотели, чтобы ты оставался у нас. Такие боевые единицы нам нужны, что уж греха таить.

– Не могу ничего обещать. Ты мне лучше другое скажи, Григорий Викторович…

Вижу, как Степаненко напрягается. Он очень не хочет слышать сейчас неудобные вопросы, но я не из тех, кто будет молчать. Подозреваю, что глава общины заглянул за тем, чтобы попытаться меня лучше узнать и понять. Я для него – загадка.

Я продолжаю:

– Скажи честно, зачем тебе дирижабль? И зачем тебе старый город?

Григорий Викторович тяжело вздыхает:

– Ты не поймешь. Наказать мне их надо. Из-за них столько людей потерял.

– И еще потеряешь, – перебиваю я. – Дирижабль не такая незаметная штука. Ну, закинешь группу с десяток человек, потом за новой возвращаться надо. Не надоело воевать?

– Ты ничего не понимаешь! – рявкает Степаненко. – Мертвые требуют мести, а живым нужны продовольственные базы. Эти, из старого города, очень неохотно делятся с нами продуктами, да и то заколачивают цены выше любого здравого смысла в несколько раз. Таких гнид и предателей давить надо!

– То есть, ты у нас борец за справедливость?

– То есть, пока Данилов не переправит несколько групп на ту сторону залива и не поможет нам еще кое-чем, он не получит обратно свой дирижабль. Баш на баш, как говорится.

– Чем он должен еще тебе помочь?

– Уж извини, но это я обговорю лично с ним.

Григорий Викторович поднимается, давая понять, что разговор окончен.

В дверях на мгновение задерживается и бросает через плечо:

– Ямаха, лучше нам быть на одной стороне.

В обед я решаю немного развеяться и напрашиваюсь прогуляться по территории – совершить обход вместе с другими бойцами. Медленно бреду в компании троих подтянутых молодчиков, обходя лужи. После недавнего дождя земля еще сырая, ноги иногда оскальзываются.

Один из троицы, самый словоохотливый, Рудик, как кличут его остальные охранники, или иногда снисходят до уважительного – Рудимент, спрашивает меня:

– Ямаха, тут слухи ходят, что ты Кошмара прикончил. Это так?