Но если бы преступник не совершил преступления, Нестор не сделал бы с ним такого!

Таким образом, всплывал еще один вопрос: в каком нравственном аспекте писать «Метод Нестора»? То есть, имею ли я право делать Нестора Бентковского, или как я его назову в книге, положительным героем или нет? Как можно назвать нашим героем человека, расправляющегося с людьми такими зверскими способами? Даже преступник страдает, чувствует боль, ужас, умирает. Неужели, может не дрогнуть рука, режущая живую кровоточащую плоть?

Среди «странных дел» Золотовой попалась статья с названием «Ужас в подворотне». Прочитав ее, Вика пожалела, что бросила курить. И пить. И не начала принимать наркотики. Она посидела немного, стараясь не глядеть на буквы, слагающиеся в слова, испытывая последствия шока, надеясь на спасительную мысль. А потом попыталась представить себе, что же натворили эти четверо, чьи трупы обнаружили пришпиленными к стене в подворотне. В статье, понятное дело, ни слова об этом не говорилось. Скорее всего, они убили кого-нибудь, потому что метод Нестора в том и состоял, чтобы убить убийцу.

Вскоре ей стало значительно легче. К тому же появилось решение: единственный выход из этого морального тупика Вика увидела в беспристрастности автора. Не надо расставлять акценты, надо уважать читателя. Пусть каждый сам решит для себя — подходит ли ему метод Нестора!

«Господи, до чего я дошла! — ужаснулась Золотова в этом месте рассуждений, — Это что же получится: такой закамуфлированный Манифест? «Призрак бродит по Европе...»! Нет, нет, это «Майн кампф»! Точно! И какой вывод? Я призываю всех поступать по методу Нестора? Интересно, а мне самой подходит метод Нестора?»

Она попыталась представить свои действия, как последовательницы нового нравственно — экзистенциального (подразумевается применение метода в жизни) учения «Несторианство». Но что она может сделать? Обматерить ругающегося на улице при женщинах и детях молодого бугая? Да, а потом еще и получить от него по морде. Как-то трудно себе представить все это...

Как раз в этот момент нашлась уже виденная в прошлый раз заметка. Описывался весьма примечательный случай: один парень, член банды, угонявшей автомобили и с особой жестокостью убивавшей их владельцев, лечится в психиатрической больнице. Ну, вот, на ловца и зверь бежит! Вика изучила материал — речь явно шла о пациенте доктора Ищенко, том самом, у которого начался рецидив.

«Корякин его фамилия!» — не подвела хваленая Викина память на имена и фамилии. Нашелся, голуба! Еще раз предельно внимательно прочитав статью, Золотова убедилась: это метод Нестора!

Часы неумолимо отсчитывали летящее время. Надо домой! Вчера муж вернулся со своей рыбалки какой-то мрачный, от этого на сердце было тревожно. Когда Людмила Карповна постучала в дверь в очередной раз, Вика была готова на выход.

— Спасибо, что разрешили поработать, — сказала она уборщице. — Завтра можно?

Людмила Карповна нахмурилась:

— А чего ты прячешься? Попроси у начальника ключи и сама открывай когда захочешь!

— Понимаете, мне это не для работы. Не для этой работы надо. Шефу такое не понравится!

— А-а! — понимающе протянула уборщица, сама привыкшая ни от какой работы не отказываться. — Тогда понятно. А то я думаю...

Вика не дослушала женщину и, улыбнувшись на прощание, понеслась по коридору к выходу. Не долетая до приемной шагов пять, Золотова заметила, что на пороге стоит собственной персоной именинник, а по совместительству, директор ИД «Перспектива». Его фигура пьяно покачивалась в дверном проеме, а глаза выражали полный кайф и отсутствие мыслей. Спрятаться было негде, поэтому Золотова мужественно пошла вперед, заготовив пару приветственных фраз. Однако, блеснуть ими не довелось.

— Поликарповна! — обратился директор к улыбающейся Вике, — Меня ни для кого нет!

Золотова стерла свою никчемную улыбку, молодцевато козырнула и пошла дальше.