Все было тщательно спланировано. Джулии этот фокус неизменно сходил с рук. Да и как тут можно было опростоволоситься? Прихватив свою сумочку, я выбралась из кабинки и последовала за подругой. Мы оставили ненужные вещи на стеллаже и направились к выходу.

— Держись как ни в чем не бывало, — прошептала Джулия. — И не спеши. Взгляни на бижутерию, на сережки полюбуйся.

Я метнула затравленный взгляд на ценник, укрепленный над дутым браслетом, и для отвода глаз взяла браслет и принялась его разглядывать. И вдруг заметила, что управляющая положила трубку и идет ко мне. Поняла, значит, что я собираюсь умыкнуть какую-нибудь тряпку. На самом же деле она, наверное, просто хотела убедиться, что я не стяну с прилавка дешевую побрякушку. Бросив несчастный браслет, я припустила за Джулией, которая уже выбралась на улицу.

— Беги сюда! — крикнула подруга, оценив серьезность положения. Я рванула так, что утерла бы нос самому Пинфорду Кристи[1], и наверняка благополучно унесла бы ноги, если бы не проклятая юбка. Беда в том, что от страха я выбрала слишком большую, и теперь, в решающую минуту, злосчастная юбка соскользнула вниз. Запутавшись в подоле, я грохнулась на пол и въехала носом в витрину.

Джулия со своими сорвиголовами в ужасе следила из-за витрины отдела, где торговали грампластинками, как управляющая и подоспевшие продавщицы подняли меня и повели в контору на допрос. Я отчаянно голосила и просила не говорить мамочке, уверяла, что меня нечистый попутал, что я в первый раз и вообще подобное никогда не повторится.

— А ведь ты учишься в классической школе, — негодующе сказала управляющая. Как будто это автоматически зачисляло меня в ранг святых.

К сожалению, слезы и заламывание рук мне не помогли, и управляющая вызвала полицию. Пусть я и правда провинилась впервые, говорила она, но мне должны преподать такой урок, чтобы впредь неповадно было. Мне пришлось просидеть у нее целый час, прежде чем местный бобби препроводил меня домой и сдал на руки матери.

К этому времени моя бедная мамочка уже билась в истерике, потому что я обещала вернуться в половине пятого, а было уже полшестого. Когда же полицейский начал нравоучительную нотацию о малолетних преступницах, мама чуть не грохнулась в обморок.

Судить меня не стали. На первый раз я отделалась суровым внушением. Но, но мнению родителей, я навеки опозорила честь семьи Харрис и должна понести суровую кару. В итоге я лишилась подписки на журнал «Мне — семнадцать». У меня также отобрали карманные деньги. Кроме того, в течение полутора месяцев мне не дозволялось выходить из дома (разумеется, школа была не в счет), а мама провожала меня на занятия и встречала после уроков, дабы удостовериться, что я вновь не ступлю на кривую дорожку.

К тому времени, когда срок моего наказания истек, надежды когда-либо влиться в шайку Джулии лопнули как мыльный пузырь. Джулия и ее подельницы были убеждены, что из-за моего позорного провала сами едва не угодили в каталажку, и теперь не обращались ко мне иначе, как «подсадная утка».

В шестнадцать лет Джулия оставила учебу и устроилась на службу в компанию «Хаддерстон хеви инжиниринг». Я была уверена, что в отличие от нее сделаю приличную карьеру, ибо по окончании школы уехала из Бриндлшема, поступив в университет Суссекса. Однако через полгода после выпуска с дипломом по фотографии и дизайну, так и не найдя работы, я была вынуждена устроиться в ту же «Хаддерстон хеви инжиниринг» подменной помощницей секретарши, а по сути, машинисткой. Тем временем Джулии удался совершенно головокружительный скачок, и она сделалась секретаршей самого директора. С отдельным кабинетом, цветным монитором и шикарным гардеробом.

В первое утро после моего затянувшегося отпуска, когда я вышла на службу, на Джулии было платье из красной парчи. Ногти и губы Джулия, разумеется, выкрасила в тон платью.

— Эли, душечка, как ты себя чувствуешь? — проворковала она, обнимая меня за плечи. — Поправилась?

Затем она проводила меня до моего стола, опасаясь, должно быть, что я успела забыть, где он находится.

— Смотри только не слишком усердствуй сегодня, — заботливо предупредила Джулия, указывая на мою ячейку для входящих бумаг.

Я проследила за ее взглядом, и мне едва не стало дурно. В первое мгновение мне показалось, что я присутствую на конкурсе по установлению нового рекорда для книги Гиннесса в номинации «самая загруженная ячейка для входящих бумаг».

— И скажи мне, если тебе станет трудно, — добавила моя бывшая подруга. — В моем кабинете тебя всегда выслушают и поддержат.

Усевшись за стол, я принялась бесцельно копаться в верхней куче бумаг, которые мне предстояло разобрать и перепечатать. Джулия же на минутку остановилась посплетничать с Айрин из бухгалтерии.

— Здесь бедняжке будет легче, — услышала я обрывки их разговора. — Кругом как-никак все свои. Подруги.

«Свои»? «Подруги»? В компании «Хаддерстон хеви инжиниринг» мне лишь раз довелось в этом убедиться. Когда в честь моего дня рождения объявили сбор денег и мне подарили венчик для взбивания яиц, щипцы для колки орехов и поздравительную открытку. Я была растрогана до слез.