Вильям Гольден упер указательный палец в стол.

– Должен немедленно вас остановить, господа. Не тратьте силы на бесполезное возмущение: обвинение обоснованно.

Он указал на зеленую папку слева от него.

– Всего за несколько часов мы с Полем пришли к выводу, что отказ признать очевидное будет не лучшей стратегией. Стоит взглянуть под углом этого подозрения на финансовые проводки, и вскрываются сомнительные переводы сумм. У нас не было времени провести расследование, мы только заметили следы. К большому сожалению, тот факт, что мой сын выстроил мошенническую схему, не вызывает никаких сомнений.

– Почему его здесь нет? – взвизгнул Становски, директор по инвестициям.

Вильям Гольден поглубже уселся в кресло и не смог сдержать усмешки.

– Хороший вопрос, Становски.

Он пару раз пыхнул сигарой, воздержавшись от продолжения. Становски вышел из терпения:

– Я позволю себе настаивать, господин Гольден, и повторю вопрос: почему здесь нет вашего сына?

– Я хотел знать, кто задаст мне этот вопрос.

– Простите?

Вильям Гольден подался вперед; голова бойца шевельнулась на широких плечах, служащих ей постаментом.

– Я хотел знать, кто среагирует первым, кто укажет на моего сына как на единственного, кто несет всю полноту ответственности. Спасибо, что вы себя изобличили, Становски.

– Что? Вовсе нет. Я…

Вильям Гольден положил ладонь на стол, призвав к молчанию.

– ИФГР не мог функционировать без сообщников, партнеров по мошенничеству, которые это мошенничество скрывали и за счет него же обогащались.

Его губы искривились в гримасе отвращения. Он оглядел собравшихся одного за другим.

– Согласно моей оценке ситуации, достаточно было трех уровней. Если бы мой сын сам этого не осознал, ему бы объяснили вы, Становски. Чтобы скрыть аферу как от Поля, так и от меня, необходимо двое предателей в нашем ареопаге… Дюпон-Морелли… и Плюшар.

Он указал на них пальцем.

– Не так ли, господа?