Красив, зараза! Широкие плечи, стянутые дорогой тканью сюртука, могучая фигура и угольно черные волосы, такие же густые черные брови, чуть крупный нос с небольшой горбинкой и упрямые твердые губы… Вспомнился слоган популярного ресторана быстрого питания: «Всё, как я люблю!» Или там было немного иначе?

Сглотнув вязкую слюну, тоже попробовала уговорить мужчину оставить меня на попечение девушек:

— Ваша Светлость, мне кажется, мы справимся без вашей помощи. Вы могли бы подождать меня в другой комнате. Или даже отправиться на время по своим делам, а потом вновь заехать за мной…

Герцог с любопытством взглянул на меня через зеркало.

— Почему вы хотите меня отсюда выпроводить, Эвелина?

— Ну… — я замялась, а потом твердо глянула в его глаза и ответила. — Это неприлично!

— Что именно?

— Я не буду при вас раздеваться! — заявила я, опустив глаза.

— Почему? — опять спросил он, вводя меня в еще больший конфуз.

— Вы мужчина! — возмутилась я.

— И что? — герцог, похоже, решил меня или довести до белого каления, или добить до конца своей упертостью!

— Как что?! — от злости и обиды глаза наполнились слезами. — Вы чужой человек для меня!

— Я ваш муж, Эвелина! — сказал, как отрезал он. — Насколько мне известно, супруги друг для друга не могут быть чужими людьми!

Интересно, он так шутит или издевается надо мной?

— Мы не настоящие супруги! — упрямо буркнула я, комкая в руках подол платья.

— Если вы сейчас о консумации брака, то это дело времени, — ошарашил меня «супруг». — Думаю, нам не с руки ставить в известность посторонних людей относительно наших отношений? — как ни в чем не бывало заявил он. — Или вы хотите, чтобы весь город обсуждал нашу семью?

Вот гад! Вывернул всё так, словно я — склочная истеричка, собирающаяся вынести мусор из избы! Я лишь успела возмущенно выдохнуть, чтобы продолжить отстаивать свои права, как в комнату, предварительно стукнув пару раз о косяк, одна за другой начали заходить молодые девушки с разнообразными платьями совершенно разных фасонов.

Глаза мои разбежались от всей этой роскоши, а слова, которые я заготовила для одного наглого мужчины, улетучились сами собой. Хочу! Вот это, синее с кружевами на подоле и рукавах! А еще вот это, молочно-кремовое, с воздушным гипюром! И вот это, темно-вишневое, с золотой вышивкой… И вон то, а еще…

Стоп! Зачем мне столько? И кто их увидит на мне, если вся моя судьба — это жить отшельницей, прикованной к кровати и к инвалидному креслу?