У плиты уже вовсю хозяйничала Эна, успевшая вскипятить воды. Теперь девушка занималась тем, что терзала раненого Арма. Болт был успешно извлечён, и его окровавленное древко вместе с отрезанным лезвием валялись на полу. Обнажённый по пояс воин, скрипя зубами и с силой втягивая воздух, сидел на перевёрнутом ведре, а девчонка, что-то нашёптывая, сшивала ему рану.

– Как у тебя, Эна? – бросила я, направляясь к колонке.

– Всё отлично, нирта, кость не задета. Вот были б у меня лечебные травы, я хотя бы обезболивающее сварила.

– Так есть же лекарства, – вмешался Гам, – у Тота, нашего костоправа.

– Ну до Западного перевала ещё надо добраться, – вздохнула я, вспоминая этого ворчливого старика.

– Зачем в крепость? – удивился воин, – Тут Тот, в замке. Его к нирту Малой Южной гряды в узилище определили. Сам слышал.

– Вы его ещё не освободили?

– Пока нет, но я Нэбу сказал. Да не волнуйтесь так, ваша милость. Нирт Илькарон ранен, но не смертельно. Да и не могли ему дать умереть. Кто ж в здравом уме захочет связываться с лаэром Западных пределов? Сам слышал, что нирта хотели оставить в заложниках!

– Он до сих пор в тюрьме? – дрожащим голоском спросила Эна.

– Я ж говорю – не знаю.

– Ладно, смотри, Гам, – я взялась за рукоять колонки, показывая, как качать воду.

Воин попробовал, ему понравилось.

– О-о! – как ребёнок обрадовался он, – Это ж никакого ведра в колодец опускать не надо! Вода сама поднимается! Вот, что значит магия! И кто ж такое придумал?!

– Магии никакой нет, а есть механизм, – со знанием дела возразила я, – Эллиенский. Так что давай, Гам, возьмите вёдра и затушите тот проклятый огонь, пока он куда-нибудь не перекинулся.

Тем временем моя служанка закончила накладывать шов, перекусила нитку и принялась бинтовать руку. Я невольно залюбовалась её работой.

– Ловко у тебя, Эна, получается.

– Это вы, нирта, ещё не видели, как дядя работает. Вот он – точно мастер.

А ведь действительно во время нашего путешествия из столицы раненых он лечил, да и просто больных пользовал какими-то отварами. А, кстати, где он сам? Спросила у девчонки. Ведь к своему стыду даже не поинтересовалась у Фэры. Э-э, нет, что-то промелькнуло, но я тут же забыла. Так что с дядей?

– Приболел он, нирта, простудился.

О-о те раз, сапожник без сапог. Впрочем, с каждым может случиться. Но мои мысли потекли уже в другом направлении: