Как и на всех прочих бесхозных предприятиях, здесь на славу потрудились мародёры, так что можно было даже не пытаться отыскать хоть что-то полезное. Во дворе и распахнутых настежь боксах валялся железный хлам, засыпанный снегом (и в боксах тоже намело до половины), виднелись несколько обледеневших остовов машин, у отдельно стоящего кирпичного здания без крыши целиком отвалилась стена, образовав внушительную гору битого кирпича и шифера. Наверное, снимали балки с крыши, и без механической тяги тут не обошлось, цепляли тросом к трактору и тянули.
Хм… Вполне возможно, кстати, что это Коля тут проказничал, семью дровами обеспечивал.
— Твоя работа?
— Ну… Гхм… Это мы ещё с Иванычем, дядькой моим… — Коля вдруг засмущался, как будто его поймали на чём-то категорично аморальном. — Да хлипкий домишко оказался, даже не ожидали! Дёрнули балку, а оно и посыпалось.
— Ну а дрова нормальные получились?
— Да ты что! Дрова царские, столько лет балки сохли, звенят прям…
Враждебной активности мы не обнаружили. До городских домов далековато, между ними и спецавтохозяйством приличное скопление гаражей, а ближайшие усадьбы частного сектора можно с легким сердцем вычеркнуть из схемы. Тот дом, что ближе всех, необитаем и как раз оборудован для сторожевого поста, две усадьбы справа выгорели, две слева — дворы тракториста и его тестя, отца супруги, в следующем доме тоже родственники, там живёт семья погибшего тракториста.
Да, со спецавтохозяйством получился курьёз. Как заглушили мотор, я спросил, что это за учреждение (воротная штанга завалена, надпись под снегом), Коля ответил «спецавтохозяйство» и с гордостью добавил, что до Хаоса он здесь работал механиком.
Я озирался по сторонам, был погружён в свои мысли и не сразу уловил суть.
— Спецавтохозяйство… Спецавтохозяйство… Эмм… Угу… Так это база спецназа, что ли? Эмвэдэшного или фээсбэшного?
— Ну да, типа того, — в тон ответил Коля. — Это база говновозов и мусоровозов. Самые нужные спецмашины. А я их ремонтировал.
Посмеялись, немного разрядили обстановку.
Дальше всё было совсем не весело. Коля загнал прицеп в один из боксов, на смотровую яму, открыл задний борт, и мы начали сгружать муку.
И вроде бы сваливать мешки из кузова не в пример легче, чем таскать и подавать наверх, но тут мне пришлось несладко. Пока ехали, я остыл, продрог и почувствовал ломоту в отвыкших от тяжёлой работы мышцах. Спина болела, как у страдающего ревматизмом старикашки.
Нинель мы по-джентльменски выставили на охрану, ворочали мешки вдвоём с Колей. Он был весел и бодр, даже насвистывал что-то и неутомимо трудился, не давая мне передохнуть. Вообще заметил, что эти местные работяги, всю жизнь вкалывающие на производстве, какие-то двужильные. Коля вроде худой, а силёнкой Бог не обидел, вон как мечет. То ли большой опыт сказывается, то ли они едят что-то получше, чем пустую уху из хека и дважды пустой «доширак».
Сгрузили быстро, в несколько ровных слоев. Яма была подготовлена заранее, аккуратно выстлана брезентом. Мешки прикрыли таким же брезентом, Коля отвалом притолкал кучу битого кирпича, который мы равномерно набросали сверху, затем засыпали снегом.
На мой взгляд, получилось неплохо. Если ничего не подозревать и дотошно не приглядываться, со двора выглядит вполне как обычная яма, заваленная мусором и снегом.
— Нормально получилось, — с глубоким удовлетворением подтвердил Коля. — Теперь поехали, я вам «пост» покажу.
«Пост» был оборудован в пустующей усадьбе с отменным видом на двор спецавтохозяйства.
Дом разграблен, но стёкла не побили, не пакостили (типа, распоротые перины и подушки) и не нагадили нигде. Наверное, местные мародёрствовали, аккуратно, по-свойски. Не удивлюсь, если Колино семейство приложило руку к этому деянию (по аналогии с разобранной крышей в спецавтохозяйстве).