Я сняла трубку и набрала номер в Вашингтоне.

— Звонишь в Интерпол?

Я рассмеялась.

— Нет. Джоан Стаффорд.

О магазинах на улице Фобур Сент-Оноре моя подруга знала гораздо больше парижских копов.

Джоан ответила после первого же гудка.

— Тебе известно, что из-за твоего чертового романа — он, конечно, восхитителен, — я вчера не спала допоздна? Теперь я совершенно разбита и не могу решить один маленький вопрос. Короче, мне и твоим любимым детективам нужна помощь в небольшом дельце.

Мы с Джоан были близкими подругами. Она жила в округе Колумбия и работала с международным обозревателем, писавшим для центральных газет.

— А Майк Чэпмен подарит мне свой значок?

— Само собой. Вопрос насчет меха. И Франции.

Я назвала ей фамилию торговца.

— Если ты хочешь купить у него шубу, тебе не повезло, — сказала Джоан. — Грегуар Матиньон закрыл свое ателье еще в шестидесятых.

— Он что, был крупной фигурой?

— Крупнее не бывает, Алекс. Речь идет об одной из тех старых семей, которые начинали еще в России и одевали царей и цариц. Потом они переехали в Париж и работали на королевские дома Европы. Герцогиня Виндзорская, Грейс Келли… Помнишь ее фотографию тех лет, когда она стала встречаться с князем Ренье? Там, где она перед дворцом Гримальди выходит из старого «бентли» в собольей шубке? Вот такие у них были клиенты. Но потом с королями начались проблемы, меха вышли из моды, и Матиньон закрыл дело.

Я потрогала выцветшие красные нитки на старом ярлычке.

— Спасибо, мне это пригодится. Я тебе позвоню.

— Ну, что она сказала?

— Что эту шубу сшили не для Тиффани Гаттс. Ты нашел монограмму?

— Где? — спросил Майк.

Я расправила складки широкого воротника и стала рассматривать его сзади.