Никакой реакции.

И тут Бетси взорвалась:

— Живо!

Крик напугал близнецов. Она перегнулась через их головы, выключила телевизор.

— Я сказала, ужинать, быстро! Сколько раз можно повторять?

Близнецы молча затрусили на кухню. Бетси закрыла глаза, глубоко вздохнула. Последнее время она стала невыносима. Апатия сменялась вспышками раздражения. Резкие перепады в настроении. Возможно, сыграла роль наследственность и Спенсер был обречен еще в утробе матери.

Они сидели за столом. Вошла Бетси, изобразила улыбку. Да, теперь все хорошо. Она обслуживала их, старалась не только вкусно накормить, но и развлечь. Один из близнецов трещал без умолку, другой почти все время молчал. Своеобразная реакция на смерть Спенсера. Один справлялся с горем, делая вид, будто ничего не произошло. Второй постоянно пребывал в плохом настроении.

Рона дома не было. Опять. Иногда вечерами он приезжал, ставил машину в гараж, сидел в ней и плакал. Бетси страшно боялась, что он может включить мотор, плотно закрыть гаражную дверь, словом, поступить так же, как его сын. И боли наступит конец. Во всем этом была злая ирония. Мальчик покончил с собой, и самый простой способ унять боль от утраты сына — поступить так, как он.

Рон никогда не говорил о Спенсере. Через два дня после его смерти он взял стул, на котором сын сидел за столом, и убрал его в подвал. У каждого из детей были шкафчики с именами. Рон вытряхнул из шкафчика Спенсера все вещи и набил каким-то хламом.

«С глаз долой — из сердца вон», — подумала тогда Бетси.

Сама она пыталась справиться с горем по-другому — придумывала какое-нибудь хлопотное занятие. Но неизбывная печаль делала ее неповоротливой, она двигалась словно во сне, так ходишь по глубокому снегу, и каждое движение дается с трудом, точно плывешь в бассейне, наполненном густым сиропом. Бывали моменты, как, например, сейчас, когда ей хотелось с головой уйти в свое горе. Купаться в нем, упиваться страданием с почти мазохистским рвением, чтобы разрушить себя до конца, а потом возродиться заново.

Она перемыла посуду, отправила близнецов спать. Рона все еще не было. Что ж, ладно. Они с мужем ни разу не поссорились со дня смерти сына. И любовью тоже больше не занимались. Жили все в том же доме, вели одни и те же разговоры, все еще любили друг друга, но смерть сына разделила их, и любое проявление нежности казалось невыносимым.

Компьютер был включен, Интернет открыт на домашней страничке. Бетси села и набрала адрес. Подумала о друзьях и соседях, об их реакции на смерть Спенсера. С самоубийством все иначе. Сам этот факт делает смерть менее трагичной, позволяет дистанцироваться.

«Очевидно, — думала она, — Спенсер был неприкаянной душой, с самого начала сломлен внутренне. И уж лучше пусть уйдет человек сломленный, чем цельный».

Но что самое худшее, по крайней мере для Бетси, этот вывод имел смысл, был наделен некой чудовищной рациональностью. К примеру, ты слышишь о ребенке, который умирает от голода где-нибудь в африканских джунглях, и это событие не кажется тебе столь трагическим, как весть о том, что у хорошенькой маленькой девочки из дома напротив вдруг обнаружили рак.

Все относительно, а потому особенно ужасно.

Она набрала адрес: www.myspace.com/Spencerhillmemorial. Одноклассники Спенсера создали эту страничку для него через несколько дней после смерти. Там размещались снимки, коллажи и комментарии. А символом стало изображение свечи с мигающим язычком пламени.

Здесь же звучала одна из любимых песен Спенсера в исполнении Джесса Мейлина. Рядом со свечой размещалась цитата из этой песни: «Ангелы любят тебя больше, чем ты думаешь».

Какое-то время Бетси сидела и слушала песню.

В первые дни после смерти сына Бетси ночи напролет проводила на этом сайте. Читала комментарии совершенно незнакомых ей детей. Рассматривала размещенные здесь многочисленные снимки сына. Но постепенно появился привкус горечи. Хорошенькие девочки из старших классов, создавшие этот сайт, купались в славе покойного, но при жизни вряд ли уделяли Спенсеру особое внимание. Слишком мало и слишком поздно. Все дружно утверждали, что тоскуют по нему, но знакомы с ее мальчиком были немногие.