— В частности, чтобы лучше видеть друг друга на поле, — пояснил Лу.
— Может, лучше мигалки поставить на лоб? — Фернанда бросила взгляд на часы на стене, а потом на свои. 9:20. Пора на йогу. Любовно и кратко махнула супругу, как бы прогнав муху. — До встречи.
Раньше они всегда обнимались и целовались, даже при расставании на полчаса. Лу даже не припомнит, когда прекратили, — по правде сказать, его уже это не интересует.
Фернанда повернулась к горничной:
— Пыль. Понятно? П-ы-л-ь!..
Манни нервно и покорно кивнула.
— Повидаешься нынче с доктором Готтлибом, милочка? — поинтересовался Лу.
— Тоже глупый до чертиков. Повидаюсь. Только, по-моему, надо сменить психоаналитика. Найти другого. Полина, которая вместе со мной занимается йогой, знает одного получше. От Готтлиба толку ни хрена.
— Попроси какое-нибудь сильнодействующее лекарство.
— Хочешь превратить меня в зомби или еще в какое-нибудь дерьмо?
Лу на это ничего не сказал.
15
Карли сидела на заднем сиденье патрульной машины, по стеклу у нее за спиной текли струи дождя, по щекам струи слез. Машина шла в горку на север по шоссе А27. Она смотрела на знакомый травянистый пейзаж брайтонских окраин, размытый дождем, и ей казалось, будто она отделилась от тела и наблюдает за собой со стороны, испуганная и растерянная, одновременно видя перед собой того самого велосипедиста под рефрижератором. И белый фургон в зеркале заднего обзора, растаявший как призрак.
Может, просто привиделся? Может, она сама сбила велосипедиста? Последний час размылся в сознании, как вид за стеклом. Карли сжимала и разжимала пальцы, слушая треск рации и обрывки слов, вылетавшие из нее. В салоне пахло отсыревшей одеждой.
— Вы… думаете… с ним все будет в порядке? — спросила она.
Полицейский что-то отвечал по рации, не слыша ее или делая вид, что не слышит.
— Отель-танго-четыре-два следует в Холлингбери с подозреваемой, — доложил он.
С
Карли содрогнулась.
— Думаете, велосипедист оправится? — повторила она громче.