– Ну, я так и знал. Ты побоишься жить и подставишься. Давай, я сделал все, что мог. Теперь хотя бы не увижу твои мозги разлетевшимися по моей спальне.
– Это правильно – а то ремонт у тебя дорогой, – не осталась я в долгу, и он, еще раз пристально посмотрев мне в глаза, повернулся и вышел.
Снова Марго кинулась ко мне:
– Зачем? Ну, скажи – зачем ты его сейчас вот так? Ведь все могло сложиться хорошо, Мэри. Он же влюбился – разве ты не видишь?
– Прекрати, Марго.
– Да ты присмотрись, дурочка! Ведь достаточно только слова – одного малюсенького «да», Мэри!
Я, сев на кровать, подняла глаза на плачущую Марго:
– Не понимаю. Тебе-то это зачем? На твоем месте я бы сейчас пихала мои вещи в сумку, только чтоб я не передумала и не осталась. Ты остаешься с ним вдвоем, все прекрасно, ты ведь хотела этого.
– Мэри, ты же не знаешь...
– Та-ак, все! – заорала я, хлопнув ладонями по кровати. – Мне надоело слышать эту идиотскую отговорку, Марго! Что еще надо знать?! Что?! То, что вы друг друга любите?! Это понятно даже воспитаннику интерната для слепоглухонемых с отклонениями в развитии!
– Мэри, мы расстались... уже давно... – проговорила Марго, глядя в пол, и я сразу закрыла рот, мгновенно прекратив орать. – Вот так... он решил сделать мне сюрприз, а я... я решила, что он снова, снова ушел к какой-то девке, Мэри. Если бы это оказалась ты – мне не было бы больно... но ты была дома, я слышала, как ты ходишь, как ищешь сигареты. Ты была одна... и я не нашла ничего лучше, как отомстить. Я позвонила Лео – и уехала к нему. А утром, когда вернулась, нашла Алекса у камина... он на меня даже не посмотрел, только сказал: «Больше не приближайся, сама убила все». – Марго всхлипнула. – Он ездил за тюльпанами... за тюльпанами, Мэри – завалил мне ими всю комнату... а я...
Я не знала, что сказать. Как же я не заметила того, что они уже не вместе? Неужели ослепла или погрузилась в свои проблемы? Хотя... что это изменило бы? Ничего.
– Верни его, Марго. Пообещай, что, когда я уеду, ты сделаешь все – и вернешь его. Так нельзя.
Она ничего не ответила, и я прекрасно знала – в чем-то Марго очень похожа на меня. Как раз в том, в чем не надо бы... И уж если она сказала «все», то первая ни за что не решится сделать шаг, а будет молча страдать. Оставалось только уповать на то, что Алекс окажется умнее и не потеряет ее снова.
Мне пришлось прожить в Цюрихе еще неделю – ровно столько потребовалось Алексу, чтобы купить мне билеты до Москвы и до родного города. Я приняла его помощь.
Но как же он измотал меня за эту неделю...
Я проклинала все на свете, однако сделать ни с ним, ни – что самое ужасное – с собой ничего не могла. Каждую ночь он приходил ко мне, садился на кровать, брал за руку и молча смотрел в глаза. Если я пробовала их закрыть, он сжимал мои пальцы так, что хотелось вскрикнуть, и я снова смотрела на него. Смысла этой странной изощренной пытки я не понимала. Он мучился еще хуже, чем я, – осунулся, стал раздражительным, кричал по поводу и без. Марго втягивала голову в плечи и старалась не попадаться ему на глаза, спасаясь от гнева то у меня, то у себя.
– Иди к нему, – твердила я, надеясь, что капитуляция Марго поможет мне избавиться от еженощных визитов Алекса.
Она только смотрела на меня больными глазами и отрицательно качала головой:
– Нет, Мэри... это не тот случай. Он не простит мне – понимаешь?