Я очень волновался. Нет, какая-то часть меня знала, что я поступаю правильно, что пришло время встать перед выбором. У каждого седьмого перста должен быть выбор.

Но в то же время я хотел совсем другого. Так я привык к Инфериору, так я врос в звериную шкуру, пока носился по всем этим приоратам. Мне все эти Тенебры и Целесты были уже как ком в горле.

Даже моя прошлая, земная жизнь, казалась какой-то далёкой.

Все мои близкие уже здесь. Одна разбирается далеко с разрушенным городом. А другая рядом — стоит, улыбается, встречает меня.

— Здравствуй, ноль, — Грезэ улыбнулась.

Где-то внутри меня всколыхнулся проповедник Перит. Его душа чувствовала, что всё подходит к концу.

Жрица стояла, сложив руки на груди, но при этом с величественной осанкой. И, судя по чуть более богатым одеждам, у Грезэ среди жрецов был не последний сан.

Я улыбнулся и просто притянул к себе опешившую Грезэ, обнял, похлопал по спине.

— Ну, привет, — сказал я.

Вздохи удивления и возмущения прокатились под сводами храма, покатилась уроненная чаша. Но никто не посмел упрекнуть седьмого перста, никто не подбежал с криками.

Всё же настоящая Грезэ пробилась сквозь жреческую маску, и обняла меня в ответ. Её можно было понять — мы с ней виделись-то пару раз в жизни. Уж, надеюсь, Хильда рассказывала обо мне?

Или Халиэль…

— Хали, — позвал я.

— Да, — ответила Грезэ, — Госпожа слышит тебя.

Я вытащил из-за пазухи ту самую табличку. Слово Каэля, которым подавился Аваддон.

— Чего с этим делать? — я передал ей печать, — Короче, Хали, я сюда пришёл, а зачем, не знаю.

Грезэ задумчиво уставилась на печать, а в этот момент в зал ворвались чьи-то голоса. Поспешный топот тяжёлых сапог заставил меня обернуться.

К нам шёл Зигфрид, за ним с недовольной гримасой спешил Керт.

Синий Приор за эти годы совсем не изменился. Хотя немного бороду отпустил, но красавцу с золотыми волосами она только шла. Видать, решил немного прибавить себе лет, пока сражался на войне, а то гладко выбритого юнца мало кто слушал. Даже не смотря на то, что он пятый перст.

— Белый Волк, — слегка запыхавшимся голосом сказал приор, — Приветствую, седьмой перст.