Я поежился и прошел через лавку в дом, а затем сквозь него на каменный балкон, что хрупким карнизом нависает над бездонной пропастью с противоположной стороны от дороги. Облокотившись на резные каменные перила, я вглядывался в туманную глубину и потягивал сладко-терпкий земной шираз маленькими глотками. Он стоит здесь целое состояние, но я праздновал день рождения. Круглую дату. По земным меркам мне стукнуло три сотни лет. Целая вечность. Вечность, оплаченная одиночеством.

Запрокинув голову, я допил кровавые слезы виноградной лозы и выполнил установленный мною самим ритуал: выбросил бокал в пропасть. Вращаясь и разбрасывая сверкающие на солнце рубиновые брызги, он начал стремительно уменьшаться, затем превратился в яркую точку, и, наконец, исчез в рваных клочьях серого тумана. Где-то внизу, в бесконечно далекой неизвестности, должны лежать осколки двухсот семидесяти трех выброшенных мной сосудов. Именно столько земных лет лет я живу здесь.

Мои раздумья прервал звон колокольчика над входом, и я вернулся к прилавку. Передо мной стоял пожилой седеющий мужчина в мешковатой брезентовой куртке с кожаным саквояжем в правой руке. Темные очки и широкополая панама цвета хаки делали его похожим на отставного военного, кем он скорее всего и являлся, а гладко выбритое загорелое лицо выражало самодостаточность и уверенность в себе. Такие люди редко идут на сомнительные сделки и авантюры.

— Здравствуйте, я — частный коммивояжер, предлагаю приобрести экзотические напитки, — заученно и монотонно пробубнил он и поставил потертый саквояж на прилавок.

— Здравствуйте, давайте посмотрим, — из вежливости ответил я, даже не надеясь на сделку.

— Я — профессиональный коллекционер пряностей, и Вы можете приобрести у меня церст, каммий, и даже миакр из Гальперна! — он подмигнул и со щелчком открыл саквояж.

Воздух в тесном помещении лавки наполнился миксом непередаваемых словами ароматов далеких миров. Я наклонился над раскрытым зевом баула и, закрыв глаза, вдохнул полной грудью. Быстрая карусель запахов понесла куда-то, закружила, размазала по хрупким граням реальности, и вдруг все остановилось: в пряном букете присутствовал будоражащий с детства, возбуждающий и манящий аромат. Кофе! Коричневая пачка с красной надписью «Арабика» скромно расположилась среди пакетиков с церстом и пимберрой.

— Сколько стоит вот это? — небрежно, пытаясь скрыть всякую заинтересованность, спросил я, указав на кофе.

— Все по весу, — ответил коммивояжер, правильно оценив мой горящий взгляд, — унция специй за унцию золота.

Я взял кофе, повертел в руках измятый шелестящий пакетик, и, обнаружив на нем надпись «100 грамм», отдал три унции. Это было безумно дорого, но могу я позволить себе роскошь выпить чашечку земной арабики в собственный трехвековой юбилей?

— Было приятно иметь дело с коллегой, — заключил, улыбнувшись, пеший купец и спрятал мешочки с золотом в одном из десятков карманов своей куртки.

Пожелав хорошей торговли, коммивояжер подмигнул, пожал руку, и, разбудив спящий над дверью колокольчик, вышел прочь.

Закрыв глаза и откинувшись на высокую спинку кресла-качалки, я сидел с чашкой дымящегося кофе в руках и думал о вечности. Она играет в странные игры: за сотни лет в моей памяти стерлись почти все воспоминания о многочисленных путешествиях по разным мирам, остались только Земля, детство, университет в маленьком провинциальном городке, первая девчонка, да бескрайние зеленые леса.

Господи, как я хочу увидеть лес! Хочу побродить по мягкой траве, упасть на теплую землю и глядеть на белые облака в чистом голубом небе, придумывая, на что похожи их очертания. Хочу искупаться в океане. Хочу проснуться в маленьком деревянном домике от пения прилетевших весной птиц. Я хочу домой...

— Хозяин, можно войти?

Я открыл глаза. В дверях стоял молодой симпатичный парень в ярко-зеленой футболке и голубых джинсах, за спиной у него был небольшой черный рюкзак, а на ногах черные же кроссовки.

— Заходи, — ответил я, не сразу осознав, что заговорил по-русски, — ты с Земли?

— Ага, с нее самой, — ответил он, бросил рюкзак на пол и привалился спиной к стеклу.

Мое сердце учащенно забилось, интуиция не нашептывала даже, а кричала в полный голос, что у меня появился шанс.

— Ты, как я вижу и слышу, не только землянин, но еще и земляк, — я улыбнулся во все тридцать два зуба и протянул руку. — Меня зовут Андрей, за знакомство выпить не желаешь?