— Нет, это неправильно, нужно прыгать на одной ноге, ведь ты же гуляешь по облакам, как по ступеням. А по ступеням ты ходишь одноного!

— Миного-одноного! — меня обуяло пьяное веселье, и мы прыгали по лужам, стараясь попасть именно на облака, а потом ждали, пока круги на воде разойдутся, и снова тонули в колышущихся отражениях белой ваты.

— А за облаками живут небесные миноги, они ждут пока усталые путники неба промахнутся и упадут с облака, — Принц возбужденно кричал, и его зеленые глаза горели яркими изумрудами, — а потом серебристыми змеями бросаются на них и кусают!

С визгом мальчишка бросился мне в ноги и мы, мокрые, орущие и счастливые свалились на мягкий пушистый газон.

— Вит, гляди, на небе луна и солнце одновременно! — Принц широко раскрытыми глазами удивленно смотрел в синюю глубину неба. — Я знаю их тайну, — заговорщицки прошептал он и повернулся ко мне, — рассказать?

— Конечно, Ваше высочество!

— Я знал их, того Фонарщика и Звездочета. Это было давно, тогда еще не было дня и ночи, были только небо и облака. Фонарщик все время зажигал и гасил звезды, а Звездочет их считал. Но Звездочет постоянно сбивался со счета, а Фонарщик зажигал и гасил маленькие огоньки в разное время. И, хотя они были соседями, ругань их не давала уснуть никому в округе. И возмутились тогда жители, и Главный Волшебник превратил Фонарщика в Солнце, а Звездочета — в Луну. И теперь они ходят по небу порознь. И Фонарщик уже давно научился вовремя зажигать и гасить звезды, а Звездочет их сосчитал. Но чтобы им не было скучно, Волшебник подарил им время, когда они бродят по небу вместе, и также как прежде ругаются себе под нос и не дают нам спать. И назвал он это время — Белая ночь...

Я лежал на траве, и она несла меня куда-то вдаль над качающимся подо мной куполом неба. Неприятности и невзгоды казались маленькими и незначительными, как медленно загорающиеся в июньском питерском небе звезды. Я летел в белую ночь под убаюкивающий аккомпанемент сказочных трелей моего юного друга, и сам не заметил того, как уснул.

Утром, проснувшись на газоне, я с трудом ворочал тяжелые вагонетки мыслей и не мог понять, приснился мне Принц или все было на самом деле. И только позже, грустно бродя по спящим и еще пустынным городским улицам, увидел на своей груди грязную неровную надпись «Человек неба». Она была выведена на белом нейлоне майки тонким мальчишеским пальцем.

Еще долго, стоя перед собственным отражением в мутной витрине, я размышлял о том, почему в двадцать семь лет для того, чтобы прыгать по облакам и верить сказкам о Звездочетах, нужно, не закусывая, выпить бутылку водки.

Принц был прав: время, скользкое и неправильное, обыграло меня...