— Поднимай стаксель! — раздалось совсем рядом. — Идём под штормовым!

— Простите, — прохрипела я, обращаясь к фигуре в насквозь мокром плаще, — я ищу девушку…

Меня не услышали. Но заметили. Матрос выпучил глаза и, вместо помощи, заорал как резаный:

— В каюту, живо! — он подтолкнул меня в бок. — Ну, чего стоишь? Пошла, пока за борт не смыло! Пошла!

Я ухватилась за его плащ, но судно в очередной раз швырнуло в сторону и нас впечатало в ближайшую стену.

— Шевелитесь, мать вашу! — крикнул матрос уже не мне и сорвался с места. — Мачта обломится! Поднимай!

Он почти исчез в плотной паутине брызг, мелькнув тёмной далёкой тенью. Расплывчатые фигуры тянули канаты, бранились на знакомых и незнакомых мне языках, отчаянно сражаясь со стихией. Они двигались с удивительной сноровкой и скоростью, я же едва перебирала ногами и крепко держалась за натянутый вдоль стены канат. Стиснув зубы, чтобы не стошнить и не завопить от ужаса, я уговаривала себя сделать следующий шаг по направлению к безлюдной части палубы. Там не было никого из команды, и я надеялась, что найду там Сирену.

Под хлипким навесом, где ещё вчера отдыхали пассажиры, вода лилась рекой, лизала пенистыми языками дощатый пол, но хотя бы не падала сверху. Она омывала тёмные бочки, которые каким-то чудом не унесло за борт. Должно быть, они были намертво прикручены к палубе. Пузатые деревянные великаны стонали, скрипели и кренились вместе с судном, но держались.

Стёртую кожу на ладонях саднило, а гаденький страх скрёб затылок. Всё моё нутро выло, подобно бочкам, и молило о возвращении. Но я продолжала идти вперёд, щурясь и отплёвываясь.

От нового крена я рухнула на палубу, едва не переломав ноги, и уже готова была повернуть назад, но именно в эту секунду, хватаясь мокрыми пальцами за любые выступы, я заметила белеющее неподалеку тело.

Сирена лежала, обвившись вокруг одной из бочек. Край тонкого светлого платья зацепился за нижний обод: судя по разрывам на ткани, девушка пыталась высвободиться — до тех пор, пока силы не покинули её.

Мысленно умоляя Вейна ослабить свой гнев хотя бы на пару минут, я рванула к подруге. Подбежала, почти не замечая качки, но тут же растерянно застыла: Сирена была бледной и не двигалась. Я приподняла её, как смогла, усадила спиной к бочке, приложила ухо к груди. Сердце билось.

Злость и паника придали мне сил: со всей дури я рванула подол платья, и он легко, даже как-то покорно треснул, освобождая девушку из плена.

— Скорее! — крикнула я Сирене. — Бежим в каюты!

Подруга не ответила. Тоненькое, бесчувственное тело завалилось на бок и поплыло в сторону. Я едва успела ухватить Сирену за плечо, подтащила обратно к бочке. На наше счастье, к нижнему ободу были приделаны крепкие ручки, за которые я очень удачно ухватилась. Только на этом хорошие новости заканчивались.

Мы сидели посреди штормовой палубы, хватаясь за бочку, как за последнее спасение, и я понятия не имела, что делать дальше. Прижимала к себе холодное тело подруги и пыталась утихомирить бешеный стук крови в ушах. Позвала на помощь — раз, другой, но в свисте ветра и плеске воды это было бесполезно. Что же делать? Что делать дальше? Одна я смогу добраться до кают, но как быть с Сиреной? Даже если я подниму её на руки, сильная качка не позволит удержать девушку. А стоит только отпустить — её мгновенно смоет за борт.

— Сирена, очнись! — отчаянно вскричала я и похлопала по бледным щекам. Не помогло. Очередная лавина соленых брызг обрушилась на нас, вынуждая поторопиться.

— Ладно, — успокоила я обморочную подругу, — мы сейчас просто доползём до следующей бочки и выглянем из-под навеса, хорошо? Нам кто-нибудь поможет. Постарайся не выскользнуть из моих объятий. И не паникуй.

Губы Сирены стали почти синего цвета, и это добавило волнения к моему и без того тревожному состоянию. Надеюсь, она ещё жива… В этот раз проверять я не стала.

Стараясь удерживать равновесие за двоих, я поползла по мокрым доскам в сторону крайней бочки. Рывок плечом — и подтянуть за собой подругу. И снова. Каждая мышца моего тела напряглась до предела, сухожилия натянулись корабельными канатами — того и гляди лопнут. Но до крайней бочки мы всё-таки добрались. Я даже смогла выглянуть из-под навеса, чтобы оценить ситуацию на палубе.