Плохо обстояли дела с куревом. Табак, правда, давали, но очень редко и понемногу. В основном, табак мы доставали у раненых солдат в госпиталях. Большинство раненых прямо так давали, но некоторые брали и деньги. Раненым табак давали регулярно. Даже некурящим, и тем давали. Так что, когда стали ходить на занятия в госпиталь, табачная проблема сразу же была решена. А то доходило до того, что одну цигарку курили по четыре-пять человек.
В декабре месяце мне из дому послали небольшой мешочек табаку-самосаду. Но самосад был исключительно хороший. Привез мне его Кичигин Петр Степанович. Это он уже второй раз приехал ко мне. Первый раз он был в училище в сентябре месяце. Табаком я со многими поделился, понемногу конечно. Дал и взводному, и старшине. Дал и командиру роты, ст.лейтенанту Козлову. Осталось у меня еще немного. Я этот мешочек зашил в матрац, но делал это так, чтоб никто не видел. В казарме жило больше двухсот человек, и кто-нибудь из них мог вполне тяпнуть. Примерно через неделю у меня табак ополовинили. Я сразу же заявил об этом старшине. Табак был найден у курсанта нашего отделения Гебисова Николая. Это мы вместе с ним ехали из Каменска. Поругали конечно немного его, на том все и кончилось. А мешочек с табаком пришлось отдать на хранение в коптерку к старшине.
Курсантам ежемесячно выплачивали 40 рублей. Расходовали их обычно на табак, конверты и бумагу. Ну еще на сапожный крем. У меня еще и так деньги были, кроме курсантских. Сильно расходовать их некуда. Выпивать в училище нельзя. Правда, когда в баню ходили в город, то иной раз удастся выпить кружку пива или газировки. Пиво продавалось рядом с баней. Вообще-то, в город на практические занятия мы часто ездили, но всегда организованно, в составе учебной группы. С нами был командир, и он никогда не разрешал заходить никуда, кроме фотографии, и то только организованно.
Первые тактические занятия в составе всего училища проводились зимой. Здесь уже половина были и противники. Действовали как в бою. Стреляли из пулеметов и винтовок холостыми патронами. Много было условно раненых. Работали санитары, фельдшера и врачи. Прямо на холоде делали перевязки и накладывали шины на переломы. Затем на носилках выносили и эвакуировали в медсанбат. Была развернута палатка с красным крестом. В ней были врачи и делали условные операции. Занятия проходили в таком виде, в каком обычно бывает на фронте. После, конечно, проходил разбор, где выявлялись минусы и плюсы. В общем, занятия проходили хорошо. Остались о них хорошие впечатления.
Весной 1942 года занятия такого рода длились двое суток. Тоже в составе всего училища. Тогда же удалились от училища километров, наверное, на полсотни. Было наступление. Форсировали какую-то речку. Через реку были натянуты канаты, на всякий случай. Потом снова марш, прямо во всем мокром. Встреча с противником, бой, отступление. Не доходя до речки, окопались. В окопах и ночь прошла. На второй день занятия продлились. Здесь тоже все соблюдалось. И оказание помощи условно раненым, и их эвакуация. У каждого условно раненого была бумажка, и в ней указано, какое у него ранение. Только во второй половине дня закончились занятия. В речке вымыли обмундирование, обсушились и пообедали из полевой кухни. В училище возвращались с песней. Идти было легко.
Много было событий весной 1942 года. Был выпуск курсантов I батальона. Эти проучились два года. Снова вместо них был набор. В основном набор был из фронтовиков. Из тех, кто уже побывал на фронте и был ранен. Вот из таких и прибыло пополнение.
Среди пополнения оказался Герой Советского Союза. Конечно, об этом узнали не сразу, а спустя не один месяц. Сам герой тоже не знал, что он герой. Но он знал и чувствовал, что его должны наградить, и он следил за газетами. И дождался. Что тут было! Сразу митинг. Играл оркестр. Выступали начальник училища и комиссар. И, конечно, расцеловали героев. Вскоре его увезли в Москву. И оттуда он вернулся в училище с Орденом Ленина и Золотой звездой. В то время медаль – и то редко у кого увидишь, а тут сразу Золотая звезда и Орден Ленина. Конечно, почет и уважение. Человек заслужил в бою, защищая Родину. До него только у двоих курсантов во всем училище были награды за Финскую войну. У одного был орден «Красного знамени», а у другого – медаль «За отвагу». Он побывал почти в каждой роте и рассказывал, за что получил такую большую правительственную награду. Вот, примерно, что он рассказал нам:
«Был санинструктором на одной из батарей. Бой был сильный. Отбивали танковые атаки врага. Уже много было подбито вражеских танков, но и наши пушки одна за другой выходили из строя. То же самое было и в других батареях дивизиона. Под прикрытием танков движется вражеская пехота. Дрались не на жизнь, а на смерть. Много тогда погибло хороших ребят, артиллеристов. Осталась одна единственная пушка, и била она прямой наводкой по вражеским танкам. И эта последняя пушка еще подбила пять танков, а затем вышла из строя и она. Эту пушку обслуживали сам командир артдивизиона и санинструктор. Когда пушка вышла из строя, в ход пошли гранаты. Командира дивизиона тяжело ранило. Санинструктору удалось оттащить раненого в укрытие, но и сам он был ранен. Их подобрали ночью. В санбат их доставили вместе. Вот там-то и сказал командир артдивизиона слова санинструктору, что если останусь жив, то никогда тебя не забуду. Вот и все. После госпиталя поступил в это самое училище».
Жил это курсант – герой, как и все курсанты. От отдельной койки отказался и спал, как и все, на нарах. Питался тоже наравне с остальными. Вообще, геройством своим не похвалялся.
Этой же весной все училище участвовало в раскорчевке большой площади леса. Лес был, правда, не особенно густой и больше всего мелкий березняк. Но и большого леса много было. Работало несколько тракторов. Когда лес выкорчевали и свезли в овраги, то сразу же трактора начали распахивать землю. И перепахивали не один раз. Потом все поле засадили картошкой, свеклой и морковью и еще там кое-что. Это поле было примерно километров 30 от училища. Рано утром уходили и вертались уже ночью. Сильно уставали. Все же пройти столько километров и поработать несколько часов, это что-нибудь да значит. Закалка хорошая. Все что насадили – это для училища. Это как-бы подсобное хозяйство. На кухонных отходах откармливали свиней.
Все командиры, а особенно семейные, тоже обзавелись небольшими огородами. Тут почти рядом с училищем для них была расположена земля. Для всех в одном месте. Многим пожилым преподавателям помогали садить картофель курсанты.
Потом ходили на прополку и окучивали. А вот копать картофель уже не пришлось нам. Другие копали.
В то время, когда вели раскорчевку леса, погиб один курсант. Его как-то затянуло под гусеницу трактора. Сразу раздавило насмерть.
В начале сентября 1941 года в училище я встретился с Кичигиным Петром Степановичем. Майор запаса танковых войск. Он эвакуировал семью из г.Киева и оставил ее в Свердловске. Он уже побывал в Портнягиной, заходил до моих родных. Он там и узнал, что я нахожусь в городе Свердловске, в военно-медицинском училище. В Киеве же Петр Степанович находился несколько лет. Поэтому, когда он прибыл в училище, то среди командиров нашлись и знакомые. С некоторыми он даже служил вместе. Мне дали увольнительную, и мы пошли в город. Сначала зашли в фотографию и сфотографировались. Были в парке культуры и отдыха, пили пиво. Не раз подходили патрули, но им сообщал в чем дело, и они отходили. Были и в закрытых магазинах, где товары отпускались по особым документам. Но там мы, кроме папирос, ничего не брали. Когда ходили по городу, меня несколько раз останавливал патруль и требовал увольнительную. День прошел очень быстро. Я даже не заметил. В училище вернулся под вечер, в то самое время, которое было указано в увольнительной. Принес несколько пачек папирос. Петр Степанович в то время пользовался неплохим авторитетом. Он был депутатом Верховного Совета. Был участником войны в Испании. Имел две правительственные награды – ордена «Красного знамени» и «Красной звезды». Получил эти награды за Испанию. Он обошел почти все наше училище, конечно, в сопровождении других командиров. Был в обоих столовых, в комсоставной и курсантской. В обоих обедал. В нашей казарме он долго беседовал с курсантами. Рассказывал о том, как воевал в Испании. А потом он выступал по радио в г.Свердловске, говорил о танковых войсках в Великой Отечественной войне. Со своей семьей он не жил. Он рассказывал, из-за чего разошелся с женой. Это, конечно, не мое дело, да я в то время был молод и в семейных делах не разбирался. Адрес же своей жены он дал мне. Звали ее Зоя Ивановна. Когда выпал случай, я навестил ее. Конечно, много лет прошло, и меня в военной форме она не сразу узнала. Время было ограничено. Меня отпустили ненадолго, и я задерживаться не стал. Спрашивала о Петре Степановиче. И я сказал, что видел его в сентябре в училище.
Второй раз Петр Степанович приехал в училище в декабре месяце. Вот тогда-то он привез мне табаку, который я чуть было не потерял. Семья Петра Степановича из Свердловска переехала в Шатровский район. Сначала жили в Портнягиной, затем в другой деревне. Зоя Ивановна снова начала работать учительницей. Конечно, трудно было ей. Ведь четверо детей. А время было такое тяжелое.
Зоя Ивановна, его бывшая жена, в настоящее время жива и здорова. Сейчас уже не работает, на пенсии. Все ее дети выросли и стали хорошими людьми. Каждый из ее детей давно уже живет своей семьей.
В начале 1942 года ко мне в военное училище приезжала мать. В самом училище она не была. Встречались только в проходной. Привезла кое-что из продуктов, хотя я и наказывал, чтобы не везла. Не верится матери, что нас кормят хорошо. Было немного стряпни и десятка два яиц. Так как держать продукты запрещено в казарме, я сразу же раздал их ребятам. Как раз перед майскими праздниками приехала сестра Маремьяна. В эти дни мы как раз просушивали свои личные вещи, которые хранились в складе. Вещи свои я в склад больше не сдал, а отправил домой с сестрой. Дома доносят их. Есть кому. Сестра привезла мне кроме табаку две бутылки водки. Водку она оставила на знакомой квартире. Там она будет храниться, пока мы не окончим училище. В училище пить нельзя. Не так давно за пьянку и самовольную отлучку судили двух курсантов из нашей роты. Из училища их отчислили, направили на фронт в штрафную роту. Через три дня сестра уехала домой. Повидал мать и сестру. Еще бы братьев повидать. Их уже около полутора лет не видел. Сильно хочется встретиться с ними, но наверно долго не придется. Лазарь закончил семь классов и сейчас уже работал в колхозе. Валентин- младший брат. Учится в школе. Сестра Маремьяна живет у нас вместе с матерью и братьями. Муж ее еще в 1939 году был взят в армию. Сейчас на фронте, но писем давно не было. Сынишка сестры, Саша, умер вскоре после того, как отца взяли в армию.
Хотя сестра и не жаловалась, чтоб не расстраивать меня, но я догадывался, что живет она неважно. Плохо. Конечно, не они одни так живут. Многим сейчас достается. В деревнях остались почти одни женщины. Ну еще старики да ребятишки. Вот все и работники. Конечно, тяжело им.
1 мая 1942 года наше училище опять участвовало на параде в г.Свердловске на площади «1905 года». На этот раз тоже прошли хорошо. И неудивительно. Ведь мы в училище находимся без малого почти год. За это время можно научиться хорошо ходить. В общевойсковых училищах срок обучения был намного меньше нашего.
Иногда во время выходных дней личный состав училища ходил на воскресники. Больше всего ходили на заводы, которые выпускали военную продукцию. Хотя и много нас было, а работы всегда хватало. Кто помогал упаковывать ящики со снарядами и минами. Другие их грузили на машины. А территорию завода привели в идеальный порядок. Произвели самую настоящую генеральную уборку. А весь хлам вывезли за пределы завода.