– Ну, это уже слишком, собирают от страха. Как известно у страха глазенки большие

Иннокентий Иванович ежась в валенках и меховой безрукавке, налил Владику горячую жидкость похожую на чай. Красноармеец продолжал ходить. Иногда он менял пропорции роста и веса, выражение и черты лица, но ходил с той же винтовкой, и по той же тропинке. Вечер сгущался на глазах.

– Страшно – сказал Владик Абрамович.

– Чего это ты – посмотрел на него профессор.

– Вчера ничего не слышали в доме?

– Нет, вчера ходил к знакомым на Почтамсткую.

В этот момент в дверь раздался наглый звонок короткими трелями. Владик Абрамович застыл в напряжении. Смышляев глубоко выдохнув, пошел открывать.

– Заходите любезный Эдуард Арсеньевич.

От мягкого голоса доктора, Владик Абрамович облегченно перевел дух. В кухню вошел мужчина средних лет, учтиво поздоровался с Владиком, после чего сел на маленький кожаный диванчик.

– Рассказывайте, не тяните, что там у вас, мой дорогой – спросил Смышляев.

– Все хорошо, тот человек, точнее Кусков Андрей Павлович сегодня был в исполкоме. Сейчас он у меня в квартире и очень скоро ему вернут корову.

– Очень хорошо – улыбнулся Смышляев.

– Я на радостях раздобыл прекрасного самогона, правда я не пробовал, но наши сотрудники берут только у деда Феоктиста.

Товарищ Калакакин поставил на стол бутылку зеленого цвета.

– Что ж думаю, это можно обмыть – произнес доктор.

Владик Абрамович заерзал на стуле, собираясь уходить.

– Я, пожалуй, пойду, то как-то неудобно – пропищал он.

– Оставайся Владик, думаю, Эдуард Арсеньевич будет не против.

Прошел час или чуть больше, звезды совместно с луной освещали улицу неподалеку от замерзшей льдом небольшой речки. Снег скрипел под колесами телег, кто-то орал, что-то пьяным голосом. После его воплей, раздавались развязанные алкоголем визжащие голоса баб. В некоторых окнах горел свет, другие скрывали за собой темноту, но каждое из них было разрисовано таинственными узорами неповторимого орнамента в подарок от самого ‘’деда мороза‘’. Каждый помнит их из глубины милого сердцу детства, не замечает взрослым, но помнит обязательно. Вот и товарищ Калакакин осоловевшими глазами, разбирал геометрические линии, почти рукотворной формы на замерзшем окне.

– Так все-таки Владик дорогой, ты мне не ответил, чем думаешь заниматься – доктор, как и все уже, расслабился от выпитого самогона.