– Покурить у вас можно? – спросил Рыжая борода у Ивана Васильевича.

– На балконе, вот выход – ответил тот.

Рыжая борода вышел из гостиной на просторный балкон, который окружал собою по периметру весь дом Подкулачника. Инна успела подумать о том, что Рыжая борода не понравился хозяину, и ей при этом было абсолютно ясно, в чем причина этого. Она еще глянула на недовольную физиономию Ивана Васильевича, который напоминал истинное чудовище, и перед ним даже Рыжая борода выглядел агнцем божьим. Профессор произнес что-то отвлеченное, – и тут с балкона появился Рыжая борода. Он даже не появился, а заскочил с вылупленными глазами и торчащей от возбуждения или испуга бородой.

– Он здесь!!! Он уже здесь!!! – завопил Рыжая борода.

Все тут же вскочили со стульев, с ужасом смотря на безумное лицо рыжебородого.

– Кто? – спросила Карина Карловна.

– Архип Архипович!!! – выпалил Рыжая борода.

Эдуард Арсеньевич с Кариной Карловной посмотрели друг на друга, через мгновение к ним присоединился недоуменный взгляд Иннокентия Ивановича. Хозяева в составе; Ивана Васильевича и Иронима Евстратиевича вовсе ничего не понимали.

– Это тот пожилой мужчина, который был на фабрике с господином Репейсом? – спросила Инна, второй раз за последнее время, видя Рыжую бороду жутко испуганным.

– Не с господином Репейсом, а с товарищем Репейсом. Да, это он. Он искал меня, хотел отнять ларец – подтвердил Рыжая борода.

Ироним Евстратиевич начал судорожно креститься и что-то быстро шептать.

– Каким образом? – спросила Карина Карловна, обращаясь, как показалось со стороны, к самой себе, но Эдуард Арсеньевич поспешил к ее словам добавить свое мнение.

– Чего удивляться, мать твою, это же товарищи. Зачем я ввязался во все это. Теперь точно товарищ Репейс заберет все мои достижения – Эдуард Арсеньевич, впадая в истерику, сел на стул, уронил голову на руки, не стесняясь остальных присутствующих.

– Ты Эдя в своем уме или как? Чего ты устраиваешь!!! – закричала Карина Карловна.

Эдуард Арсеньевич не пошевелился и ничего не ответил. Карина Карловна раздраженно выдохнула, произнесла пару матерных слов, повернула голову и впялилась в лицо Иронима Евстратиевича, который с окаменевшим видом произнес.

– Говорил тебе Ваньша, что сон мне был. Смеялся ты надо мной, сейчас, что скажешь? – грозным голосом, несоответствующему щуплому виду с наполовину выщипанной бородкой проговорил Ироним Евстратиевич.

– Что это и есть посланник нечистого? – набитым ртом (несмотря на всю нервозность), произнес Иван Васильевич.

– Какой еще посланник нечистого? – поднял свою голову от стола Эдуард Арсеньевич, следующим движением он проглотил налитую в стопку водку, которая стояла прямо перед его носом.

– Сон мне был, что явился к нам в село, этот самый посланник. Теперь я понимаю, в чем дело. Предупреждение мне было.

Ироним Евстратиевич под воздействием очередной дозы спиртного преобразился, почувствовал уверенность. Сейчас он выглядел торжественно, как будто готовился через какое-то время вступить в схватку с посланником нечистого, да что там посланником – мог бы он, если принять еще ровно две порции, выйти на самого нечистого, но только не переборщить, три будет много, и тогда нечистый без проблем одолеет Иронима Евстратиевича, и вряд ли поможет ему в противостоянии Иван Васильевич с теткой Ефросиньей, и тогда не удастся заслужит полное прощение отца Питирима.