Мужчина сделал очередную паузу, четвертую с того момента, как начал свою историю. Казалось, мысли, чтобы родиться в этом грузном теле, необходимо облететь все его рыхлые формы. За это время, пожалуй, доктор мог бы написать ещё одну заметку.

Богач послюнил пальцы, переворачивая бумажные странички, встряхнул ручку, собираясь выписать чек, наконец, продолжил:

— Прошу вас относиться к ней хорошо, это воля моей покойной сестры. Из основных условий: выпускать ее гулять по городу раз в день после двух часов.

Посетитель, так и не назвавший своего имени, протянул чек, сумма более чем впечатляла.

— Вот как? — доктор Бернардт Штейн положил чек перед собой и сплел пальцы вместе. Очень уж большое удивление вызвало условие.

— Можете не волноваться, она вернется, — встретив пристальный взгляд доктора, добавил богач. — Остальное на ваше медицинское усмотрение.

— Очень интересно. Расскажите о ней чуть больше, если это не слишком вас затруднит, — попросил доктор.

Что же за больная такая, раз придется ее выпускать из психушки? Тут только один путь, ведь так? И ведет он сюда, а не обратно.

— Ну, она тихая, — толстяк, задумавшись, почесал третий подбородок, стесненный накрахмаленным воротничком. — Ее в городе многие знают. Думаете, я не пробовал ее домом ограничить? Пытался, но бедняжка слишком страдает в неволе, а это совсем не по указу сестры выходит. Но, док, — сомнительный богач расплылся в улыбке, — я же любящий дядька, я хочу, чтобы она вылечилась. Поверьте, когда люди мне мешают, нет нужды их прятать. Да и она полнейшая дура, никакого вреда!

— В нашей клинике лучшие условия. Не беспокойтесь, здесь мы постараемся ее вылечить, доверьтесь нам, — чек исчез в ящике стола, а хозяин кабинета улыбнулся.

Стол его был уникальным. Он хранил в себе столько компромата! Если бы составлялся список самых опасных предметов мебели, этот занял бы в нём первое место.

— Ну что ж, полагаю, теперь можно на нее посмотреть.

— Марта! — рявкнул мужчина так, что стены вздрогнули во всей больнице.

Марта оказалась служанкой преклонного возраста, из тех особ, чьего лица не вспомнить уже через минуту. Она ввела в кабинет молодую девушку, весьма миловидную. В скромном темном платье, корсет которого только чуть не дотягивал до самого модного нынче параметра женских талий, в этом платье больная казалась воспитанницей церковной школы. Ее каштановые, мелко вьющиеся волосы были собраны в небрежную причёску, а лицо бледным, взгляд под густыми ресницами отсутствующий. Иной поэт нашел бы свою музу в столь отстраненной, легкой красоте и зыбкой печали.

— Как видите, док, окружающий мир ей практически по барабану. Из проблем еще — левое легкое — механика, итог наркоты — увы, я мало знаю о прошлом девочки, но моя сестра тоже была любительницей всякого.

— Печально, — доктор кивнул на кресло рядом, и Марта усадила в него девушку.

— Зовут ее Ребекка, — дядюшка указал пухлой рукой в сторону больной.

— Осталось только подписать соответствующие бумаги, — Бернардт Штейн выхватил из стопоки договор и подал его клиенту. — Прочтите и подпишите. Речь о том, чтобы передать опекунство больнице и позволить лечение, ну и несколько дополнительных пунктов касательно содержания пациентки.

Дядя больной, не читая, быстро поставил размашистую подпись в договоре и тяжело поднялся:

— Вот и все, док, — богач отложил перо и посмотрел на часы. — Я вынужден спешить, поезд через пару часов.