Я надеялась, что день будет спокойный и у меня найдется время заточить пару лишних кольев, а может, и попрактиковаться в боевом искусстве в музыкальной комнате. Я не особенно любила разные механические приспособления, но, несмотря на это, мне не терпелось испробовать новое устройство, которое нашел для меня Брэм. Изначально оно было разработано для мужчин, увлекающихся боксом, которые хотели тренироваться дома. «Механизированный наставник» мистера Джексона представлял собой автомат ростом с человека, снабженный двумя «руками» и самодвижущимися колесами, а также способный приседать и уворачиваться. При небольшой доработке с ним можно было практиковаться в вальсе, чем и оправдывал Брэм перед своей супругой покупку этой хитроумной штуковины. Флоренс была в восторге, вероятно, потому, что уже видела меня безупречно танцующей в паре с каким-нибудь подходящим герцогом или виконтом. Когда я спустилась вниз, наша экономка миссис Гернум вручила мне сложенную записку на толстой белой бумаге. Я предположила, что это очередное приглашение на бал или пикник, куда мне совершенно не хотелось идти, и уже собралась было спрятать ее, чтобы Флоренс не увидела, как вдруг заметила печать Британского музея.

В связи с нашей недавней встречей нам с Вами совершенно необходимо присутствовать на торжестве в доме лорда и леди Косгроув-Питт этим вечером. Полагаю, в Вашем распоряжении имеется экипаж. Я буду готова к восьми вечера и стану ожидать Вас. Тогда же сообщу Вам необходимые подробности. Прошу ответить как можно скорее.

М. Холмс.

Мне самой было не совсем понятно, что именно вызвало мое раздражение: сам тон письма или то, что я должна была стать предметом подобострастного внимания болезненных и скучных молодых людей, которые понятия не имеют, с какой легкостью я могу их превзойти. В итоге я просто закатила глаза. И какая же причина может вынудить меня присутствовать на приеме в доме лорда Косгроув-Питта, лидера парламента?

…Тогда же сообщу Вам необходимые подробности.

Мне кажется или эта фраза действительно преисполнена самодовольства? Мина Холмс казалась невыносимой всезнайкой, которая указывала людям, что делать, и «проходилась» по всем, кто с ней не согласен, словно устройство по переработке отходов, которое двигалось по канализационным каналам и все перемалывало в грязь.

Что ж, мисс Холмс. Взяв листок и изучив его, я обратила внимание, что почерк мужской. Я усмехнулась. Можно было ожидать, что Мина Холмс пишет четкими и аккуратными буквами, а не такими каракулями.

Но тут я почувствовала укол вины, и мое раздражение исчезло, словно струйка пара. Разве я не обещала свою помощь принцессе Александре всего несколько часов назад? А теперь вот сижу, ворча из-за очередной поставленной передо мной задачей просто потому, что она мне не по душе.

Может быть, я не подхожу для таких заданий. Возможно, я не совсем вписываюсь в общество мисс Адлер. В конце концов, я даже на мертвое тело не могу посмотреть, не превратившись при этом в желеобразную, парализованную массу.

Я выпрямилась и взглянула на письмо, будто это была сама мисс Холмс. Нет. Я подхожу для этого не меньше, чем она. А возможно, даже больше.

Я не позволю этому неуклюжему мозгоклюю передо мной выделываться.

Быстро написав ответ мисс Холмс, я не могла не улыбнуться. Я, может, и предпочла бы заняться чем-нибудь другим, вместо того чтобы ждать, пока Пеппер сделает мне прическу, а потом вести пустые разговоры в комнате, полной людей, которых я не знала и не хотела знать, но Мине Холмс эта перспектива явно нравилась еще меньше, чем мне. Из нашего вчерашнего разговора стало ясно, что она не знает никого из высшего общества и ее совершенно не прельщает перспектива контактировать с его представителями. Моя улыбка превратилась в ухмылку. Во всяком случае, у меня была подходящая для этого вечера одежда.

Когда в восемь часов вечера мисс Холмс забралась в мой экипаж, мое нелестное представление о содержимом ее шкафа резко изменилось. Ее платье было одним из самых великолепных примеров современной моды. Раньше я такой одежды никогда не видела.

Приталенный лиф и широкая юбка из бархата и шелка представляли собой чередование глубокого шоколадного и золотисто-ржавого цветов. Рукава, пышные у плеч, суживались, переходя в длинные перчатки без пальцев, которые оканчивались мыском у ее среднего пальца. От локтя до запястья их украшали коричневые и рыжеватые кружева, пуговицы и изображения цветов, а внутреннюю часть покрывали крохотные шестеренки. Короткий коричневый кожаный корсет был надет поверх лифа платья в соответствии с новым стилем, который только-только входил в моду. Интересно, был ли у нее еще один под одеждой? С одной стороны корсета свисали четыре цепочки и подходящие к ним часы, а другую украшали два небольших кармашка. Спереди к лифу платья была приколота чудесная брошь в виде стрекозы с двигающимися крылышками, которые издавали приятное жужжание, а само тело насекомого состояло из вращающихся шестеренок.

Мисс Холмс была не просто одета по последнему слову уличной моды. Эта неуклюжая девушка сделала что-то со своими волосами, из-за чего стала казаться еще выше, но это только придало ей грациозности. И даже ее клювоподобный нос, казалось, уравновешивала копна каштановых волос, украшенных лентами и декоративными часовыми механизмами, превращающими все это в аккуратную, но замысловатую прическу. Не могу сказать, что мое собственное платье было плохим. Отвечая последним веяниям викторианской моды, оно состояло из узкой юбки, сшитой из легкого тонкого материала чуть светлее, чем у мисс Холмс. На нем было большое количество слоев холодного розового оттенка, подхваченных темными розетками и собранных в аккуратный турнюр в нижней части спины. Однако самой важной деталью моего платья являлось то, что под всеми этими пышными слоями розовой ткани мои юбки имели незаметные разрезы. На это меня вдохновила Пеппер. К тому же это было удобно для человека моего призвания.

– Что-то не так, мисс Стокер? – спросила мисс Холмс, притрагиваясь к своей голове, будто стараясь убедиться, что ее прическа не развалится.

Мы сидели в экипаже, и Мидди, мой водитель, ждал указаний.

– Нет, – ответила я, заметив связку ключей, свисающую с края ее корсета.

Я была уверена, что они предназначались лишь для украшения, а не для практического применения, но даже такому приверженцу традиций, как я, ключи показались весьма искусными. Я моргнула и высунула голову в маленькое окошко, чтобы назвать Мидди адрес, а затем села обратно на свое место.

– Вы уверены? – переспросила мисс Холмс и посмотрела вниз, приглаживая пышные юбки.