– Спасибо за перевод, Уилл, – произнес Джем, не сводя глаз с невесты.

Как и его побратим, он был забрызган ихором, но на шее и подбородке засохла его собственная кровь.

– Нет, не ранена, – прошептала Тесса и подумала: «Надо взять себя в руки, я должна быть сильной». Она расправила плечи и обратилась к Уиллу: – Где лекарство Джема? Он что, перед тем как уехать из Института, не принял его?

– Ты говоришь так, будто меня здесь нет, – попытался улыбнуться Джем. Затем повернулся к Уиллу и что-то тихо шепнул ему Уилл кивнул и отпустил друга. Тесса не сомневалась, что он в любую минуту подхватит Джема, если тот покачнется, но Джем стоял прямо.

– Вот видишь, я же говорил тебе, что в присутствии Тессы становлюсь сильнее, – попытался пошутить Джем.

Уилл опустил голову, чтобы не встретиться взглядом с Тессой.

– Ты спрашивала про лекарство… Здесь нам лекарства не найти. Думаю, что, покидая Институт, Джем не принял его, хотя никогда в этом не признается. Нам надо ехать домой. И ты… Ты приглядывай за ним по дороге.

Джем вздохнул.

– Кучером поработаю я сам, – продолжил Уилл. Особых проблем не будет, дорогу Балий и Ксанф[3] знают. Лайтвудов отвезет Генри.

Уилл говорил отрывисто, и это выдавало его волнение. Осторожно, чтобы не коснуться руки Тессы, он помог ей усадить Джема в карету. Прежде чем захлопнуть дверцу, Тесса услышала, как Генри объясняет, что ему нужно переписать слова Бенедикта. Наконец они остались одни.

– Что было в доме? – спросил Джем, когда карета выехала из ворот особняка. Выглядел он ужасно; голова покоилась на подушках, бледность уступила место лихорадочному румянцу. – Я слышал, Генри что-то говорил о словах Бенедикта…

– Перед тем как превратиться в червя, Бенедикт Лайтвуд сошел с ума, – ответила Тесса, растирая ледяные руки жениха. – Он написал на стене своей кровью несколько изречений об Адских механизмах: что они не знают жалости, что их невозможно остановить…

– Наверняка он имел в виду армию автоматов.

– Может быть.

Тесса вздрогнула и теснее прижалась к Джему:

– Наверное, с моей стороны это глупо, но… в последние несколько месяцев все было так спокойно…

– Ты что, забыла о Мортмейне?

– Нет, я никогда о нем не забывала. Но… но я все же надеялась, что он обратит свои усилия на что-то другое. – Она машинально повернулась к окну, забыв о том, что сама же задернула шторки. От света у Джема могла разболеться голова.

– Сейчас он, может, и в самом деле занят чем-то другим. Смерть Бенедикта это, конечно, трагедия, но вся эта история началась давным-давно и к тебе не имеет ни малейшего отношения, – задумчиво сказал Джем.

– Еще там, в Библиотеке, были книги Бенедикта, газеты с пометками на полях, какие-то блокноты. Генри доставит их в Институт для изучения. Знаешь, в них упоминалось и мое имя…