— Вы думаете, что слухи о вашем скверном характере, жадности и жестокости ходили просто так?
— Эти слухи ходили, ещё когда я была наложницей принца-наследника, — буркнула я. — Хочешь сказать, что и тогда это она их распускала?
— Не знаю, тогда я этим не занимался. Но как она разрывала оконную бумагу, рассказывая о вас во Внутреннем дворце, я слышал сам. Скажите, вы и правда заставляли слуг лизать вам туфли?
Я замолчала, впечатлённая. Кей снова усмехнулся, оперся локтями о перила и посмотрел куда-то в сторону.
— Она и правда такое говорила?!
— Угу.
— Но… почему?
— Почему? А вы вспомните. Когда-то вы обе были комнатными девушками, правда? Но потом вы стали сперва наложницей наследника, потом императорской супругой, а там и Драгоценной супругой, а она? Осталась комнатной девушкой.
— Я предлагала ей стать управительницей… — я снова запнулась. Ну да, офигеть какое повышение рядом с моим.
— Зависть — порок распространённый, — Кей больше не улыбался. — Никто не осмеливался доложить вам, учитывая, что она главенствовала над вашей прислугой, но когда её место заняла эта… Мейхи, так? Я сразу почувствовал разницу. Вот уж из кого словечка было не вытянуть. Хоть и не могу сказать, что одобряю ваш выбор, не могу также не признать, что с ней вы не ошиблись.
Я сглотнула.
— Я уеду после полудня, — Кей выпрямился. — У вас нет каких-нибудь поручений?
— Да. Когда доберётесь до его величества, пришлите мне весточку. Я хочу знать, где он и что с ним, и что с моей дочерью.
— Договорились, — просто кивнул княжич. Хоть он и говорил мне «вы», но почтительности в нём не прибавилось.
— Я перед тобой в долгу. Береги себя.
— А вы — себя.
А жизнь в монастыре оказалась не так уж плоха, хотя и скучновата. Мне не досаждали службами, молитвами и прочим богословием, зато предоставили в моё распоряжение монастырскую библиотеку, содержавшую отнюдь не только теологические книги. Я снова взялась за изучение хроник и составление хронологии, искренне надеясь, что мои предыдущие труды не пропали зря, а вместе с моим багажом доедут до места назначения остального двора. Нашлась у меня и компания. Как оказалось, я была не первым беженцем, нашедшим приют под гостеприимной кровлей монастыря Яшмового Цветка. Причём принимать к себе постояльцев монастырь явно мог с разбором — в соседнем дворике жили семьи достаточно высокопоставленных чиновников и парочки богатых торговцев, а простых людей не было вовсе. В свете этого жалобы настоятеля на бедность начинали выглядеть особенно пикантно, но я была не в том положении, чтобы обличать и морализаторствовать.
Кей выполнил своё обещание, и вскоре в монастырь прибыл десяток вооружённых до зубов цзяранцев, поселившихся в кельях первого этажа на моём дворе. Никаких проблем они не создавали. Их командир почтительно передал мне короткое письмо, в котором лаконично сообщалось, что после моего исчезновения мятеж выдохся, император со свитой благополучно достигли лежащего южнее монастыря Цветущего Леса, что с областной госпожой Лиутар всё в порядке и заботы о ней взяла на себя госпожа Благородная супруга. Я вздохнула с облегчением — госпоже Тань я доверяла.
С соседями я перезнакомилась довольно быстро. Монастырь был невелик, и невозможно было, живя в нём, не столкнуться с другими жильцами, разве что запереться в келье и не выходить вовсе. Правда, инициативу пришлось проявлять мне — что ни говори, а я была особой первого ранга, в то время как самый высокопоставленный из чиновников носил лишь пятый. Торговцы с их семьями и вовсе были в этом обществе париями, они держались в стороне, общаясь только между собой, а остальные их демонстративно не замечали. Зато знакомство со мной было воспринято как дар Небес и, кажется, даже искренне. Во всяком случае, в первый же раз, когда я намекнула, что хотела бы не просто беседовать на прогулке, а обменяться визитами и выпить чаю, завязался жаркий спор, кто примет меня во вторую очередь. Первая была без разговоров отдана семье пятого ранга, а вот шестых оказалось аж трое. В конце концов я разрешила этот спор, предложив кинуть жребий. Тогда же меня спросили, где моя прислуга, и узнав, что никого нет, пришли в ужас и тут же предложили свою — со всяческими расшаркиваниями и уверениями, что ничтожные недостойны. Я с благодарностью согласилась. Уже несколько странно было вспоминать те времена, когда я обходилась без слуг и не очень понимала, зачем они вообще нужны. Так что пара расторопных девушек пришлась весьма кстати.
А беженцы всё шли и шли. На севере страны продолжали свирепствовать кочевники, и люди бежали не только из занятых ими районов, но и из прилегающих, и даже многие, вроде бы никак не затронутые вторжением, предпочитали хотя бы на время убраться подальше. Мобильность кочевников была известна всем, и уже несколько раз случалось так, что их отряды возникали там, где их совсем не ждали. И пусть сейчас основные силы варваров сосредоточились у столицы, рейды продолжались во все стороны. Хотя бы потому, что орде, в которой, по слухам, было больше сотни тысяч человек, хотелось есть и кормить лошадей каждый день. А с уже изрядно ограбленного севера брать было особо нечего.