В двадцать два часа тридцать минут два санитара с каталкой вошли в палату, в которой находился Горан. Оба мужчины были турками по национальности, и оба плохо говорили по-немецки.
— Теперь мы должен доставлять господин Рубич в подготовительный, — сказал более высокий из них.
— Идти, пожалуйста, с нами, дама и господин! — сказал невысокий.
Санитары покатили носилки с Гораном по коридору в сторону лифта для пациентов. Мира и Фабер следовали за ними. Вместе они опустились до восьмого уровня. Коридоры здесь были гигантские и казались бесконечными. Не было видно ни одной души. Наконец возле одной из двойных дверей они увидели врача. Тот поздоровался с Гораном и его дедушкой и бабушкой.
— Коллега Белл говорит, что теперь вы можете ехать домой, — обратился он к последним.
— Да, — ответил Фабер.
— Так будет лучше, — тихо проговорил врач, беря Миру и Фабера под руку. — Это продлится довольно долго… Вам будет трудно вынести это. Спасибо за понимание! Вы можете еще попрощаться…
Фабер и Мира подошли к Горану. Оба поцеловали его.
— Всего, всего хорошего! — пожелала ему Мира.
— До завтра, старик! — сказал Фабер.
— Береги мою книгу! — попросил Горан.
— Ну конечно! — пообещал Фабер.
— Ну, тогда — пока! — сказал Горан и криво улыбнулся.
Фабер и Мира улыбнулись ему в ответ.
Врач нажал на кнопку. Створки большой двери в предоперационный блок бесшумно отворились. Санитары вкатили носилки внутрь. Врач последовал за ними следом. Створки снова бесшумно закрылись. Фабер и Мира оказались одни в коридоре. И только после этого она начала плакать.
Конвой из «скорой помощи» и двух патрульных машин подъехал к больнице Свободного университета в одну минуту одиннадцатого. Водитель «скорой» связался с диспетчерской службой Схипхола, те передали информацию в Швечат, а те, в свою очередь, сообщили Таммеру и Прагеру в ЦКБ о прибытии бригады хирургов в больницу. Таммер поставил в известность операционную бригаду Меервальда. Оба хирурга, которые уже осматривали Горана, пришли к нему снова уже в предоперационном блоке. Они попросили сделать еще одно ультразвуковое обследование Горана; Меервальд должен был получить самую точную информацию о расположении и состоянии печени.
В доме по Альзеггерштрассе в Вене Людмилла подала сандвичи. Этим троим с большим трудом удалось хотя бы немного поесть. Людмилла хотела остаться на ночь, но Мира отправила ее домой.
— Втроем мы сведем друг друга с ума. Попытайтесь поспать немного, Людмилла! Господин Фабер и я попробуем прилечь…
Чуть позже они так и сделали, легли наполовину одетые в кровать Миры. Они молча слушали, как воет внезапно поднявшийся ветер.
Уже в двадцать два часа десять минут Россварт и Гарт вошли в операционную, в которой на столе лежало тело донора. Первый хирург сделал скальпелем надрез на теле самоубийцы от горла до паховой области и затем, сделав еще один поперечный надрез от одного бока до другого, так широко развел края, что стали хорошо видны все внутренние органы. Пилой он распилил грудину и при помощи большого механического инструмента, который называли «железным помощником», развел в стороны две части грудной клетки. Стало видно молодое, сильное сердце, а под ним гладкая, розовая поверхность здоровой печени.