— А ты посмотри, Михаил Ефимович, место как будто из учебника по тактике танковых засад перерисовали. Будь я лейтенантом, непременно здесь бы устроился.

— Так ты же не лейтенант, а комбриг, — резонно возразил полковник.

— А как ты думаешь, товарищ командир, немцы это место пропустят или проверять начнут?

— И, правда, непременно проверят. Они ведь нас за недоучек держат, следовательно, должны ждать самых простых и примитивных действий. — Начал рассуждать Катуков. — Ай да молодец, Иван. Обязательно проверят, а не обнаружив засаду в таком удобном месте, станут осторожнее, а оно нам надо?

— Я думаю здесь надо отвлекающую засаду поставить — третий батальон "бэтешек". Выскочат из этого леска, постреляют, подобьют сколько смогут, а когда немцы опомнятся вон той балкой отойдут, конечно кто живой останется. — Начал свои объяснения комбриг.

— Это ты молодец, задумка хорошая. — Ответил командир корпуса. — Только весь батальон сюда ставить я тебе не дам. Роту поставишь, для видимости засады хватит.

— Да что одна рота может сделать? — начал возражать комбриг.

— А ей не нужно много делать. Самое главное себя показать — вот мы мол какие идиоты, даже засаду толком устроить не можем. Да и неоткуда здесь взяться танковому батальону, как бы тогда, наоборот, не насторожить немцев.

— Ясно, товарищ командир, роту — значит роту. — Ответил подполковник, и повернулся к саперу. — Пусть твои саперы, Сидоров, проверят вон ту балку, если надо подготовят просеку, чтобы мои ребята в ней не застряли, когда побегут. И смотри не перестарайся, чтобы наши танки прошли, а немецкие, если преследовать будут, не смогли. Проходимость у них точно похуже нашей, видел в Польше.

— Ну, ладно, эта отвлекающая, а основную засаду где думаешь устроить? — спросил Катуков.

— Километров через восемь отсюда дорога большую петлю делает, километра на четыре, заболоченную старицу обходит. Танковый полк на этой петле поместиться должен.

— Ну поехали, посмотрим, что ты там задумал, — сказал Катуков.

Подождав, пока капитан отрядил ехавших во второй эмке подчиненных проверить лесок и балку, они сели в машину и поехали дальше. Молчавший до этого шофер вдруг спросил:

— Значит все-таки война, товарищ полковник?

— Да, Золотарев, война. — Ответил на его вопрос Катуков и добавил. — Но если ты хотя бы кому-нибудь об этом скажешь до еe начала, я тебя собственноручно в НКВД отволоку.

— Разве я не понимаю, товарищ полковник, — откликнулся тот.

В салоне опять воцарилось молчание, командиры, не далее как вчера узнавшие эту новость, сами еще не свыклись с мыслью, что мирная жизнь закончилась. Пришла пора выполнить то, к чему их все эти годы готовили — дать отпор агрессору. Катуков вспоминал, как на сообщение о нападении германской армии двадцатого мая, поинтересовался о действиях вверенного ему корпуса, если немцы не решаться на эту глупость. Представитель Генштаба в Киевском особом военном округе генерал Василевский, посмотрел на него тяжелым взглядом и ответил, что война все равно будет, если не начнется в мае, то в июне обязательно. И тогда новоиспеченный командир корпуса понял, что все серьезно.

Полковник по званию, Катуков до сих пор не понимал, почему его назначили командовать корпусом, конечно, при бригадной организации танковых корпусов, танков в нем ненамного больше, чем числилось по штату в его бывшей дивизии. Вот правда танки другие, мечта а не танки. Две сотни Т-34, и четыре десятка КВ, собранные в одном месте, такой аргумент, что заставит считаться с собой любого противника. Да и легкие танки, а их почти сотня, треть состава танковых бригад корпуса, самые лучшие из их типа — БТ-7М.

А три недели назад пригнали в корпус новинку — полк самоходных установок, двадцать одна машина. Катуков со штабом сам лично встречал невиданную технику. Самоходки, конечно, разрабатывали и раньше, но какие то были машины — трактор с пушкой на горбу — ни скорости, ни защиты, всего достоинств — что сам ездит. А эти красавицы покорили его сразу. Полностью бронированные, с мощной пушкой в 85 миллиметров в скошенном лобовом листе на ходовой тридцатьчетверки. Длинноваты, конечно, и при наводке на большие углы нужно поворачивать всю машину, но мощь пушки такая, что любой танк навылет. Кое-кто из офицеров штаба пытался критиковать неудачную компоновку, большую длину, мол "в стандартный ангар не войдет". Но Катуков сразу оценил важность такой машины, а когда командир полка, молодой майор, обрисовал на совещании тактику применения его машин, сомневающихся не осталось.

Были и еще сюрпризы. Через неделю после первых самоходок пришла еще одна батарея, теперь уже тяжелых на базе КВ с пушкой калибром в 152 миллиметра. Здесь уже засомневался и он сам, никаких преимуществ перед КВ-2, с такой же артсистемой, она не имела. Услышав такую оценку, командир батареи попросту подогнал свою машину к стоящему в парке КВ-2 и поставил рядом. Лучшего объяснения трудно было придумать. Самоходка была почти на метр ниже танка, а это несколько сотен метров незаметности, а то что пушка только вперед смотрит, так и из КВ-2 под большими углами к корпусу стрелять не рекомендуется.