Накатила очередная волна суеверного страха, нет, я все прекрасно понимал, понимал, что дверь открылась исключительно из-за того, что я изо всей силы молотил по ней кулаками, что скрипели не половицы, а ржавые петли. Это все понятно, как и то, что внезапное потемнение легко объясняется облачностью, которой заволокло небо. Все это понятно, но страх не просит объяснений.

Игнорируя проявления трусости, я ступил на порог и тут-таки передумал. Кто знает, что там, в темноте, вдруг снова грязь вперемешку с металлоломом? Возможно, а то и вовсе никакого пола нет, гнилые балки, обломки половиц.

Труба-трость быстро нашлась. Несколько ударов и общая картина ясна – дощатый пол, судя по звуку половицы целые. Можно было рискнуть. Я опустил ногу на первую из них, плавно перенес на нее вес тела. Замер. Пол слегка прогнулся, противно заскрипел, но выдержал. Еще шаг – такая же картина.

Небольшое помещение. Стена прямо, стена слева, справа дверь. Выбор очевиден – мне направо. Нащупал ручку, толкнул – ничего, потянул на себя. Дверь вяло сопротивлялась, но все-таки поддалась.

Как ни странно, тьма за дверью оказалась не столь густой и непроглядной, скорее всего, глаза привыкли к отсутствию освещения. Я достаточно легко определил форму помещения, разглядел металлическую печку с выходящей из нее трубой, гору каких-то досок у противоположной от входа стены. Вопреки ожиданиям это была не огромная казарма, а узкая продолговатая комната. Походило на то, что кто-то, понимая, что отапливать большое помещение нерационально, отделил для себя немного жилплощади. Это несложно, достаточно было просто соорудить еще одну стену вот тебе уют и комфорт!

– А это может означать только то, что неизвестный мне хозяин северных апартаментов поселился уже после ухода военных, – пробормотал я, – пожалуй, хорошая новость. Она дает слабую надежду на то, что здесь если не живут постоянно, то хотя бы периодически бывают люди…

Ступив два осторожных шага, я подошел к тому, что во тьме казалось печкой в народе известной как буржуйка. Не ошибся. Толстый чугун, шершавая поверхность. Пальцы ощупали боковую поверхность, быстро нашли решетчатую дверцу. Схватили круглую ручку, приподняли, потянули на себя. Внутри топки что-то было, что именно можно было выяснить позже, для начала стоило проверить одну гипотезу.

На верхней плоскости у самого дымохода пальцы нащупали металлическую коробочку. Схватили ее, машинально встряхнули. Звука, который я хотел бы услышать, не последовало, что порождало сомнения, но расстраиваться было слишком рано. Я резко встал, слишком резко. Рана взорвалась вспышкой боли, правда, она очень быстро забылась. Странная вообще это боль, кажется, она появляется лишь после того, как я о ней вспомню, и тотчас же исчезает. Подозрительная боль…

Изучение находки продолжалось. Легко удалось выяснить, где верх, где низ. Пальцы цепко схватились за крышку, медленно, чтобы резким движением не рассыпать содержимое, подняли ее. Я затаил дыхание. Да! Внутри оказалось то, за что я отдал бы все что угодно, даже часть собственной жизни. Спички! Большие туристические спички, да еще и залитые парафином, чтобы не отсырели. Это же просто праздник какой-то!

Сноп искр осветил комнатушку. Вспышка света, ровное пламя, на удивление приятный аромат горящего дерева. Глаза понемногу адаптировались к новой обстановке. Свыкались они со светом, с явлением, о существовании которого практически позабыли. Они жадно цеплялись за всевозможные цвета, пытаясь насладиться ними. Нежила взор ярко-оранжевая расцветка моего одеяния, успокаивали темно-зеленые стены (хороший признак, их не так давно красили!), согревал насыщенно-ржавый оттенок буржуйки.

Не позволяя глазам бесцельно прыгать с одной яркой детали интерьера на другую, я вгляделся в приоткрытую дверцу печки. Так и есть, там не пусто! Внутри, сложенные со знанием дела лежали дрова. Ниже тонкие щепки, наверху небольшие поленья, даже обрывок газеты виднелся в самом низу. Кто-то собирался разжечь огонь? Возможно! Значит хозяин недалеко. Снаружи? В доме? Прячется в дальнем углу, пользуясь темнотой? Боится? Возможно. А что если он целится в меня сейчас, из ружья, к примеру…

– Хозяева! – в моем голосе отчетливо слышались нотки самого настоящего страха. Сам себе поражаюсь, разве после всего, что я пережил, можно еще хоть чего-нибудь бояться!

Быстро погасло пламя, приглашая в дом темноту. Страх, который проскальзывал в моей интонации, решительно выбрался наружу. Не давая ему шанса, не позволяя разрастись до немыслимых размеров, я взял еще одну спичку. Присел у печки, открыл дверцу, попытался поджечь газету. Вопреки ожиданиям, она не вспыхнула, ее краешек лишь обуглился, а в помещение влетел знакомый с детства запах тлеющей бумаги. Отсырела что ли?

Только с третьей попытки удалось поселить внутрь металлического бочонка слабый и несмелый огненный язычок, но он быстро освоился. Зашевелился, принялся подмигивать, будто живой, нехотя облизывая колючие деревяшки, будто размышлял, стоит разгораться, или еще покапризничать. Все-таки решился. Вспыхнула одна щепка, за ней вторая и вот в буржуйке разгорелось яркое пламя.

Благодаря отблескам огня удалось детальнее осмотреть помещение. Условно его можно было разделить на две зоны. Жилая – небольшой пятачок у входа и зона хранения всякого хлама левее от дверей и далее вглубь. Границей были стеллажи. Несколько деревянных и металлических сборных и стационарных конструкций занимали большую часть продолговатого помещения. Что не могло не расстраивать, ближайшие полки были совершенно пустыми.

– Как-то все у них не продумано. Вот почему бы не добавить еще одну перегородку, поставить стену, так сказать, поперек? Была бы уютная комнатка, где всегда тепло, а там уже склад, – резюмировал я то, что видели глаза. – Надо же, забрался в чужой дом еще и возмущаюсь…

Нелепые фантазии о незнакомцах, что целились в меня, прячась в темных углах, быстро забылись. Это все тепло! Успокоило оно, расслабило, прилечь захотелось, забыться. Приятно все-таки по-человечески отдохнуть, занять горизонтальное положение. Отдохнуть там, где есть крыша, где нет шаткого пола, что постоянно прогибается под ногами.

Постель нашлась сразу. В самом уютном месте комнаты просто перед буржуйкой лежали два деревянных поддона, почти диван! Да, нет всяких там изысков в виде одеял с простынями, но это ладно, это пережить можно!

Ярко представилось, как я вытягиваюсь на жестком, но таком удобном ложе. Так живо и натурально, что веки тут-таки налились свинцом и в глазах чуточку потемнело. Я нерешительно шагнул в выбранном направлении, но сразу остановился. «Не время спать, для начала надо осмотреться, вдруг что-нибудь полезное найду. А еще не помешает набраться смелости и хоть одним глазком осмотреть рану. Да и о хозяевах домика я пока ничего не знаю. Кто они? Где они? Как отнесутся к моему появлению? Боюсь на севере народ суровый, а для того чтобы избавиться от тела места предостаточно…» – поползли ленивые мысли, озвучивая вопросы, ответы на которые меня уже мало интересовали.

В «жилой» части комнаты смотреть было не на что, потому мой взгляд быстро переключился на стеллажи. На полу под ближайшим из них что-то призывно блеснуло. Я подошел ближе, там подмигивала отблесками пламени керосиновая лампа. «Летучая мышь». Густо присыпанное пылью стекло молило о том, чтобы ему уделили внимание, а резкий запах керосина намекал на возможность использовать устройство по прямому назначению…