— Простите, мама, я пойду посмотрю, готовы ли дети.

Бабуля, не говоря ни слова, проследила за ней взглядом, потом перевела взгляд светло-голубых глаз на Шиба.

— Может быть, я немного старомодна, в чем меня часто упрекает мой сын, — вздохнула она, — но, по правде говоря, я не понимаю... Я нахожу это довольно... как сказать... вы понимаете?..

—Люди очень по-разному относятся... — сказал Шиб, невольно подхватывая манеру собеседницы говорить незаконченными фразами.

— Да, конечно... И потом, они были так к ней привязаны, так ею восхищались... Бедняжка Бланш... Пережить две потери...

Шиб вздохнул в унисон, скрестив руки на груди и опустив глаза. Ну просто вылитый клерк из похоронного бюро.

Бабуля провела наманикюреннои рукой по глазам и снова вздохнула. В этот момент появилась Аннабель.

— Аннабель, детка! Иди сюда, я тебя поцелую. Ты готова?

— Луи-Мари ищет свою голубую куртку, — объяснила Аннабель. — Он страшно злится, что не может ее найти.

— Так пусть возьмет другую.

— Нет, он хочет только эту. Он говорит, она приносит счастье.

— Это предрассудок, детка. Вещи не могут приносить счастье или несчастье. Пойдем. Рада была познакомиться с вами, месье Морено, — добавила она. — Не сочтите за оскорбление, но я предпочла бы никогда больше с вами не встречаться.

— Я вас прекрасно понимаю, мадам. Оставшись один, Шиб прошелся по зимнему саду, рассеянно читая таблички, укрепленные возле каждого растения, и глядя сквозь стекло на старинный фонарь, окруженный желтоватым ореолом. Темно-синий «мерседес» стоял в аллее, и дети по очереди забирались в него, пока Бабуля разговаривала с Бланш. Та обхватила себя руками за плечи, словно ей было холодно.

— Вы увидите вашего приятеля сегодня вечером? — вдруг услышал он. Айша.

— Нет, не думаю. А что?

— Ничего. Вы давно с ним знакомы?

— Мы вместе ходили в школу.

— Вот это да!

— Скажите, как в действительности зовут Бабулю?

— Луиза. Поэтому одно из имен, которое дали малышке.,.