— Я понимаю, что у нас тут провинция и грязь, но все-таки воспитанный человек не будет пачкать библиотеку. — И она скрылась за дверью.

Он не ожидал ничего подобного. Щеки его горели, будто он сразу получил две оплеухи, справа и слева. И где? И от кого?

Воспитанный человек не будет, воспитанный человек не будет, передразнил несколько раз про себя Сергеев высокомерную библиотекаршу. Не будет, как же, очень будет, именно воспитанный будет с большим удовольствием… Черт побери, почему же ему так стало вдруг стыдно? За что стыдно, за испачканную библиотеку или за что-нибудь, связанное с прошедшей ночью? Да что там ночью, он был вполне нежен и благопристоен, а что без спросу, так она сама руки протянула, мол, иди ко мне, голубчик, а теперь, наяву, вдруг на тебе: «Как вам не стыдно».

Вообще, откуда она взялась тут? Почему он о ней ничего не знал и даже не подозревал? Нет, он помнит, бегал тут какой-то заморыш с косичками, прибежит в кабинет, начнет звенеть: папа, папа! Хватит клеить звездолет, я кушать хочу!

Незаметно для себя Сергеев вышел на перекресток — торговый центр Северной Заставы. Торговый центр состоял из двух почерневших деревянных строений — промтоварного и продовольственного магазина. Рядом с продмагом стояла желтая бочка пива на двух полуспущенных колесах. Вокруг толпились нетрезвые провинциалы. Лица их были перекошены от разговоров друг с другом и от смердящего напряжения, накапливавшегося в их перетруженных мочевых пузырях. Рядом с толпой пьющих, в грязи валялся мужик — видно, был мертвецки пьян. Сергеев внезапно изменил маршрут, завернул к бочке и заказал себе большую кружку. Получив заказанное, оглянулся, не зная, куда приткнуться.

— Иди сюда, — позвал сердобольный старик с фонарем под глазом. — Иди, я подвинусь. — Старик чуть подался назад, освобождая подступы к заветному крылу. Здесь же на крыле лежал обрывок газеты, а на нем полусъеденная вобла. — Ешь, — продолжал старик.

Сергеев молча отщипнул соленой рыбы, хлебнул из кружки и длинно посмотрел на лежащее в грязи тело.

— Приезжий? — спросил старик.

Сергеев мотнул головой.

— Из столицы?

— Из Южного.

— Ну, это для нас все равно что столица, — старик допил пиво, помолчал немного, словно раздумывая, спрашивать или нет, и все же решился. — А что, правду говорят, будто деньги в столице уже отменили, или брешут?

— Врут. Вы пива еще хотите?

— Ага.

Сергеев протянул деньги старику и тот с радостью отоварился пивом.

— Слушай любезный, — подобострастно начал старик, — что такое за напиток — кефир? Я все слушаю по радио: кефира не стало, кефира не стало. А что такое кефир, не сообщают. Это что, бормотуха такая?

— Нет, кислое молоко, простокваша, — Сергеев даже не улыбнулся.

— Ишь ты, собака. Мужики говорили, бормотуха, а получается простокваша. Да-а.

Помолчали.

— А что это у вас не острове, строительство? — спросил приезжий старика.