Приземляю жирное тело на стул и с сарказмом интересуюсь:

— Разве у тебя есть выбор? До этого он был, и ты шла по своему пути. Сейчас его нет, но ты умоляешь о прощении.

На момент смешавшись, моргает.

— Но... Зачем меня убивать? Я здесь. И могу делать всё, что ты захочешь.

— Так же, как и почти любая шлюха в этом городе. Или ты думаешь, у тебя какая-то уникальная пизда? Я не убью тебя только в одном случае: если живой будешь настолько полезна, что у меня получится сдерживать желание мести.

Ненадолго задумывается. А я встаю на ноги, опираясь о столешницу. Нервное напряжение отпускает, желудок яростно ревёт, требуя набить его пищей. Порции салата с рыбой ему явно не хватило. Но это лишь грёбаная органика предыдущего владельца тела. Потерпит до утра.

— В душ. Помоешь меня. Потом спать. Встала и пошла.

Через пять минут оказываюсь в своей душевой и подставляю жирную вспотевшую тушу под струи горячей воды. Приятно. Особенно когда тебя тщательно вымывает стройная девушка, постоянно стараясь к тебе плотно прижаться. Что странно, от неё до сих пор исходят эманации желания. Видимо, мой самый первый удар оставил куда более долгоиграющие последствия, чем предполагалось.

Заканчивается всё это тем, что я ставлю её на колени, заставляю минут двадцать работать языком и хрипеть от члена в глотке. Наконец заканчиваю и выбираюсь из душа, набросив на тело халат. Айле приказываю одеться и помочь Падме разобраться с трупом. Сам же топаю в главную спальню дома, где раньше спала Белла Стоун. Кровать тут явно получше. Плюс на двери есть не просто замок, а целая система блокировки, открываемая только изнутри.

Заперевшись, опускаюсь в постель. Позволяю себе расслабиться. Особняк под моим контролем. Слуг отпустили на всё время отсутствия хозяйки дома. То есть их не будет целых пять дней. Сидни вернётся раньше, но теперь это не кажется глобальной проблемой: думаю, у меня получится с ней разобраться.

Что куда более важно — источник мачехи в университете. Она узнала о моих успехах сразу же. Даже не в тот же день, а час в час. Камер наблюдения я в аудитории не видел. Чужого внимания через тонкий план не ощущал. В принципе это можно объяснить моим невысоким уровнем текущих возможностей. Но очевидно, что для надзора за студентами нужна санкция руководства университета. А предположить, что беглая римская одарённая связана с птицей столь высокого полёта, сложно.

Остаются студенты. Либо кто-то из группы К1, либо, что менее вероятно, просто один из первокурсников. Чтобы решить вопрос с наблюдением, его необходимо вычислить и заставить пересмотреть взгляды на жизнь.

Секунд через десять меня озаряет. Да так, что я даже усаживаюсь в кровати. Почему я сразу не догадался? Или остатки сознания пухляша добавили мне не только желаний, но ещё и отсыпали тупости? Грёбаный Дарш Сингх Мохато. Я неправильно оценил мотивацию этого куска дерьма. Он вовсе не хотел прилепиться ко вчерашнему лузеру. Просто решил оказаться поближе к объекту наблюдения. Сучий выродок.

Остаётся решить, как быть дальше. Встретиться с ним в университете — не вариант. Слишком много лишних глаз. Да и преподавателей никто не отменял. Значит, нужно решить вопрос до того, как я окажусь на учёбе.

Открыв телефон, трачу ещё около десяти минут, чтобы отыскать нужную информацию. И наконец позволяю своему сознанию расслабиться, постепенно проваливаясь в сон.

Просыпаюсь от звука установленного будильника. Туша пухляша, получившая вчера вдосталь дофаминов, протестует против раннего подъёма, но я заставляю её вылезти из-под одеяла. Топаю в душ. Выделяю полчаса на создание мыслеконструкции простенькой иллюзии — самой базовой, без детализации и других примочек. Потом спускаюсь вниз, где сталкиваюсь с Айлой. Одетая в короткий халат азиатка при виде меня практически вытягивается в струнку.

— Труп уничтожен. Падма ещё спит. Приготовить завтрак?

Тонкий план ощущается не так хорошо как вчера, но я всё равно чувствую срез её эмоций. Страх, желание выслужиться, возбуждение. Последнее немного смущает: не понимаю, как я это провернул. Вчера я решил, что это издержки первой атаки на её сознание. Но сейчас всё уже должно было выветриться. Она же всё равно слегка заведена.

Единственное объяснение, которое хотя бы отдаёт логикой, — оставленные толстяком “в наследство" черты характера повлияли не только на меня самого, но и изменили эффективность воздействия на объекты. Вчера я не просто обеспечил служанке кратковременное зашкаливающее возбуждение, а внёс долговременные изменения в её психику. Весьма грубые, но действующие до сих пор.

— Пожарь пару яиц и сделай большую чашку кофе. Свяжись с водителем, скажи, что мне плохо, и один день я пробуду дома.