— А где ж твоя хозяйка? — спросил я.

— Увы, уже в лучшем мире, — ответил крестьянин, — не повезло мне, овдовел слишком рано.

— Мда… Но готовишь очень вкусно, надо признать! Картофан — что надо! Слушай, Сайна, ты ведь собираешься пойти с нами, да?

— Да, — твердо ответила беловолосая, уминая жареную картошку.

— Точно не хочешь остаться с… прошу прощения, как тебя звать-величать? — спросил я.

— Клов… Кловинс, — ответил крестьянин.

— Интересное имя… Так вот, почему бы тебе не остаться с Кловинсом? — спросил я.

— О, боюсь, вы не сможете найти Гнездо без меня! — сказал крестьянин, — я обязательно вас провожу.

— Ладно, — согласился я, — тогда, три часа отдыха и выдвигаемся.

— Даже солнце еще не встало, — зевнут Тендор, пока мы пробирались по лесу за крестьянином, который вел нас к Логову.

— Увы, такова уж наша доля, — ответил я, — вставать ни свет ни заря и идти на какой-нибудь квест, чтобы пришить очередного плохого парня — и так, до того, как не пришьем самого плохого, а именно — Короля… нет, Генерала… или все же Владыку? Твою мать, короче, самого плохого плохиша на всем Материке. Так что, не ной и двигай булками!

— Стоп! — скомандовала Сайна, — слышите?

Я услышал еще давно — тот волк, которого беловолосая только что заметила уже лежал с моим клинком в горле, как и десятки других, которые замечали нас за километры.

— Нет, тебе показалось, — сказал я, — хорошо, что у этих собачек дерьмовый нюх, идем дальше!

Вскоре, мы подошли к высоченной горе с плато на вершине, уступ которой был почти вертикальным.

— И что делать? — спросила Сайна.

— Забраться на такую гору мы не сможем, — сказал крестьянин, — но, кажется, вон там есть какое-то отверстие, может быть, это вход? Ведь Гончим надо как-то входить в свое Логово?

— Войти и нарваться на сотню милых чиху-хуа? Ну уж нет! Чернявый, гони веревку, — сказал я.

Тендор протянул мне бечевку из запасов и я, взяв ее и как следует разогнавшись, двумя-тремя широкими прыжками добрался до вершины плато.

— Влезайте! — скомандовал я и привязал веревку к дереву.