Литс скинул с плеча «томпсон» и огляделся вокруг. Он находился сейчас в долине, на лугу, по колено в траве, а вокруг маячили низкие холмы. Ему показалось, что примерно в четверти мили он различает здание и окружающую его стену.
— Туда, — прошипел он все еще не пришедшему в себя молодому сержанту и медленно побежал, превозмогая боль.
Тони нигде не было видно.
Тони бежал. Он быстро сокращал расстояние. Чувствовалась боль, но небольшая. Он не знал, где его автомат, — потерял его во время приземления. Но цель все еще оставалась далеко впереди.
Он просто продолжал бежать. Кто-то другой внутри его тела тяжело дышал. Ему хотелось откашляться или вообще остановиться. Пробежка. Они что, не представляют, что некоторые джентльмены не бегают вульгарно по полям, доводя себя почти до тошноты, так что их собственный пот начинает жечь им кожу? Джентльмены никогда не потеют. Сапоги казались до невозможного тяжелыми, а высокая трава замедляла движение. Но Тони чувствовал в себе абсолютную ясность.
Репп откинул крышку прицела и наконец — последний шаг — положил свободную руку на винтовку, прямо возле коробки. Он прижал правый глаз к мягкой резиновой чашке окуляра.
Мир, по понятиям «Вампира», был зеленый и безмолвный.
Репп чувствовал себя очень терпеливым и почти полезным. Он ощущал себя не частью истории, а самой историей, грубой силой, проникшей в ночь, чтобы настоящее сделать будущим. Возможно, что на данный момент это и выглядит дикостью, но при взгляде из далекого будущего это будет Добром, Справедливостью и Честностью.
В прицеле закрутились огоньки, словно миллиард миллиардов молекул вырвались из открытых дверей.
«Настало время вашей встречи с судьбой», — подумал Репп.
Вспыхнуло неясное пятно света, в котором с трудом можно было узнать человеческую фигуру. Затем другое.
Репп пропустил их сквозь перекрестье прицела, в то время как там появлялись все новые и новые точки.
— Сюда, сюда, мои детки, мои прекрасные детки, идите к папочке, — начал он ворковать.
Литс почти умирал от изнеможения. Он не был бегуном. Ему хотелось упасть на траву и втянуть в себя целую кварту прохладного кислорода. Роджер бежал рядом с ним. Парень догнал его, этот идиотский теннис сделал его сильным и быстрым, но Литс не даст ему обогнать себя. Это Тони там впереди у ворот?
Ворота!
Его охватило тоскливое чувство, почти рыдание.
Как же они пройдут сквозь ворота?
Тони толкнул дверь в стене. Она даже не пошевелилась.
Репп насчитал уже девятнадцать, затем двадцать. Палец Реппа лежал на спусковом крючке, убирая оттуда слабину, свободный ход.
У Реппа было уже двадцать один, двадцать два.