К нему подошла миловидная девушка одних лет с Джеком, в белом платье и белой косынке на голове, как у больничной сиделки.

— Как вы чувствуете себя? — спросила она.

— Превосходно! Только вот беда: ничего не понимаю!

— Да вам и трудно понять! — рассмеялась девушка. — Вас подобрали в бессознательном состоянии…

— Кто подобрал? Что со мной было?

— Вас нашел мой отец! Вы лежали на земле в переулке, около завода. Вас, вероятно, контузило снарядом. Повреждений у вас не было никаких, но вы почти целые сутки не приходили в сознание. Сейчас вы находитесь у нас. Наша фамилия О’Конолли. Мы ирландцы.

— Моя мать была тоже ирландка, — промолвил задумчиво Джек.

Девушка тепло и светло улыбнулась:

— Вот как! Значит, мы с вами почти земляки!

— А отец у меня был немец, — продолжал Джек. — Видите, какое запутанное у меня происхождение. И в то же время я американец. Я умею говорить по-немецки, но не знаю ирландского языка. А моя мать говорила на каком-то особом наречии…

— По-гэльски, — заметила девушка.

Джек замолчал. Она налила питья и подала Джеку.

— Выпейте! Доктор велел поить вас этим.

— Хорошо! — послушался Джек. — А что такое с моей головой? Зачем она забинтована?

— Она не забинтована. Доктор велел сделать вам компресс на голову. Если вы себя чувствуете хорошо, давайте снимем его!

Ловкими, нежными руками девушка быстро размотала компрессный бинт. Джек снова вспомнил о заводе и заволновался.

— Послушайте, — с тревогой обратился он к девушке. — Чем же там все кончилось? Там, у нас на заводе?..

— Вам вредно волноваться! — строго сказала мисс О"Конолли. — И вредно так много разговаривать. Лежите и молчите! Потом узнаете все.

— Да мне гораздо вреднее не знать, что было там! — протестовал Джек. — Если мне нельзя говорить, то я буду молчать и слушать. Не произнесу ни слова. Только скажите, пожалуйста, что там было?

— Вы хотите знать, чем кончилось? — задумчиво произнесла девушка. — Восстание подавлено!