Вопрос о политике ложи остается самым противоречивым и загадочным аспектом всего дела. Чтобы изучить политические цели, к которым Джелли направлял свою ложу, нужно ближе рассмотреть «План демократического возрождения». С самого начала нужно было упомянуть, что «План» не нес в себе цели полностью разрушить демократию. Если бы требовалось уточнить направленность «Плана», то его можно было бы назвать авторитарно-консервативным, а не фашистским. Он устанавливал политику, главными ценностями которой были семья, нация и экономическая свобода. Это подразумевало немедленное проведение облавы на «преступников, в том числе и политических», полиция использовала бы другие методы допроса, более эффективные, чем те, которые были разрешены в то время. Судебная власть была бы поставлена под строгий контроль государства, а средствами массовой информации управляло бы государственное агентство печати и так далее.

Больше всего бросаются в глаза не связанные со стратегией части «Плана». Это в первую очередь анализ Джелли политических неудач Италии. Он представляет врагов заговорщиками, и очевидно, что все заговорщики также не кто иной, как сторонники теорий заговора.

Главным врагом «П2» была Коммунистическая партия Италии. Джелли пишет, что ИКП цинично выдает себя за достойную, прогрессивную, подходящую для среднего класса просвещенную партию. Но ее «истинное лицо», напротив, было жестоким, как «венгерское или чехословацкое» (здесь он имеет в виду подавление восстания против Коммунистической партии в Венгрии в 1956 году и подавление «Пражской весны» в 1968 году). Джелли считал, что небольшие воинствующие левые группировки, публично критикующие Коммунистическую партию Италии за то, что она «недостаточно левая», тайно согласовали с ней свою стратегию. Что хуже — советская тайная полиция, КГБ, организовала «жестокие расправы» на итальянской земле с целью привести ИКП к власти. Другими словами, стратегия напряженности была организована левыми, а не правыми радикалами.

Таким образом, главной целью «Плана» было остановить ИКП. Христианско-демократическая партия не могла присоединиться к Джелли — они были слишком привязаны к Ватикану, слишком разрознены, коррумпированы, невосприимчивы к реальным потребностям бизнеса и, следовательно, не могли принести большую пользу.

По этой логике, «П2» имела полное право сплести заговор правых в ответ на уже существующий заговор левых. Первым шагом Джелли могло бы стать создание клуба в стиле «Ротари», с прочными связями с «международным масонством». Его членами должна быть группа людей от тридцати до сорока лет, избранных из высших эшелонов в области бизнеса, финансов, юриспруденции и государственной службы. Только очень немногие, тщательно проверенные политики могли быть частью команды. Джелли говорил, что избранные им люди должны быть «неизменны в своих здравых рассуждениях, беспристрастности, честности и моральных принципах». Этот «ротарианский клуб» — как мы могли бы его назвать — был элитной группой внутри «П2», комитетом «поручителей», который контролировал политиков, на которых была возложена задача реализовать «План демократического возрождения».

Следующий этап — внедрение в правящую Христианско-демократическую партию своих людей с целью ее «омоложения», вытеснив не менее 80 % ее лидеров. Легион молодых государственных служащих прошел бы обучение в местных сообществах или учебных заведениях, контролируемых «ротарианским клубом». Таким образом, они были бы окружены обществом, которое направило их на верный путь. И так, утверждал Джелли, Италия могла бы добиться того, чтобы «честная политическая власть давала четкие указания», которые затем выполнялись государственными чиновниками из патриотического долга и «духа ротарианской чистоты».

План Джелли столь же странен, сколько и зловещ. Его мнение, что Ротари-клуб был подходящим примером для героев тайного государственного переворота правой партии, вызывает большие сомнения. То же касается и высоких моральных принципов, которые должны были быть у его товарищей по заговору — и он планировал выделить им огромный бюджет для покупки влияния. Предположительно только мужчины, обладающие непоколебимой, высокой моралью, с чистой совестью могут купить себе путь к власти.

Если говорить кратко, отрывки из «Плана демократического возрождения» представляют собой детскую фантазию о кукловоде — этот образ Досточтимый мастер упоминал в своем известном интервью газете Corriere della Sera.

Также у «Плана демократического возрождения» можно увидеть явную масонскую окраску — по крайней мере, это тот вид масонства, который понравился бы кому-то вроде бывшего Великого мастера Гамберини. Ротарианцы «Плана» имеют множество схожих черт с «настоящими масонами» в видении Гамберини. Целью Джелли было сохранить тесные связи с «Великим востоком» и привлечь на свою сторону влиятельных людей, которые прониклись идеями Гамберини о том, каких высот масонство могло бы достичь с помощью «П2». Такие цели также могли бы привлечь ярых антикоммунистов и тех, кто понимал видение Великого мастера Гамберини цели масонства как средства внедрения новых моральных ориентиров в государстве.

Тем не менее достижение этих целей не было основной задачей «П2». Действительно, настоящие намерения «Плана» не были явными, но важно помнить, что «План» все же не был секретным. Он не представлял собой закодированный буклет с инструкциями, который «злой гений» распространял между своими миньонами. Вполне вероятно, что Джелли на самом деле хотел, чтобы содержимое чемодана его дочери было найдено, хотя, возможно, не все сразу. Более того, Джелли и раньше озвучивал свои идеи «Плана». В 1975 году он поделился с президентом Италии ранней версией документа, известной под названием Schema R. «План» не должен был быть строго конфиденциальным: многие, кто мог бы проникнуться идеями Джелли, были не только в «П2», но и в различных учреждениях Италии. Как нам предстоит увидеть, «План» посылал особые, скрытые сигналы для настоящих и потенциальных друзей Джелли.

Смысл «Плана» и всей активности «П2» зависит от того, насколько серьезно мы воспринимаем «красную угрозу». Многие итальянцы 1970-х действительно боялись коммунизма и ненавидели все, что было с ним связано, несмотря на то что ИКП снова и снова доказывала честность своих намерений, например оказав помощь в создании Конституции Италии. В 1970-х ИКП определенно не угрожала либеральным ценностям страны или месту Италии в Западном союзе против Советской империи. Тем не менее в государственной системе послевоенной Италии голоса значительной части электората, которая голосовала за коммунистов, не учитывались. То же самое произошло и с меньшей, но все же значительной частью голосующих, отдающих свое предпочтение неофашистской партии «Итальянское социальное движение». Партия была так же политически непопулярна, как и ИКП. Таким образом, аморфный центр, в котором доминировала Христианско-демократическая партия, по умолчанию получал большинство голосов. Существование коммунистической угрозы, которую преувеличивали по мере необходимости, было выгодно многим политикам и их деловым друзьям, которые действовали в этом аморфном центре. «За пятьдесят лет в убежище, созданном борьбой против коммунизма, люди построили блестящую политическую и экономическую карьеру», — поясняет один из историков, изучающих дело «П2». Угроза со стороны коммунистов заключалась в том, что, получив доступ к власти, они могли настоять на реформах и ликвидации коррупции.

Другой ключевой проблемой «П2» представляли стратегию напряженности. Без сомнения, в 1970-х годах прошлого века в секретных службах Италии существовал элемент, который, используя угрозу подрывной деятельности, запугивал избирателей, и они возвращались обратно в аморфный центр. Также этот центр, в связи с той же деятельностью, сдвигался вправо. Несколько высокопоставленных сотрудников спецслужб были осуждены за то, что итальянцы называют depistaggio — умышленное создание ложных улик и показаний для следователей с целью защиты правых террористов.

Многие из сотрудников спецслужб, замешанных в делах, связанных со стратегией напряженности, были членами «П2». Но точный характер отношений Джелли с ними — это один из самых неясных аспектов всего связанного с ложей дела. Парламентская комиссия по расследованию деятельности ложи под руководством Тины Ансельми обнаружила, что у Джелли были довольно натянутые отношения со спецслужбами, у которых были данные о его прошлом. В ходе деятельности комиссии выяснилось, что во время Второй мировой войны Джелли действовал в качестве офицера по связям между итальянскими фашистскими силами и С С, а также принимал активное участие в облавах на антинацистских активистов, которые позже были казнены. В то же время он передавал информацию участникам итальянского Сопротивления, а далее — работал с разведкой союзников. У Джелли были связи в каждом лагере — он очень хорошо подстраховался. В 1950 году появилась информация, что Джелли с 1947 года был агентом восточноевропейских коммунистов. Как ни странно, дело по данному факту заведено не было. Еще более странно то, что секретные службы не передали досье Джелли следователям, которые еще в середине 1970-х годов стали подозревать «П2» в незаконной деятельности. Использовали ли секретные агенты досье Джелли, чтобы контролировать его? Или же они защищали своего человека, не передавая никому известную им о нем информацию?

В 1979 году страсти накалились: досье Джелли было передано журналистам, с помощью которых он ранее публиковал компрометирующую информацию. Один из этих журналистов, Мино Пекорелли, начал распространять информацию, известную секретным службам о Досточтимом мастере. Полное досье Джелли могло разрушить его репутацию антикоммуниста, но Пекорелли был убит незадолго до публикации. Неужели секретные службы устали от Досточтимого мастера и решили наконец-то остановить его, передав документы Пекорелли? Почему же Пекорелли был убит? (Нужно уточнить, что Джелли был далеко не первым, кто хотел бы избавиться от журналиста.) Тина Ансельми могла лишь пожать плечами. «Мы можем выдумать множество теорий, связанных с этой ситуацией, и ни одна из них не покажется нам абсурдной», — говорила она.

Самое вероятное заключение: Личо Джелли явно не смущала стратегия напряженности, судя по его мнению о терактах на вокзале в Болонье. С помощью «Плана», как он и ранее намекал в своем интервью, Джелли дал понять, что его также не смущал и «антикоммунистический крестовый поход». Но стратегия напряженности не была частью заговора «П2» или тем более конечной целью Джелли. Работники секретных служб, состояли они в «П2» или нет, делали то, что они и так бы делали вне зависимости от обстоятельств. По их мнению, их работой было остановить коммунистов. Джелли оказывал им помощь, но не был их вдохновителем.

Вместо этого целью Джелли было привлечь на свою сторону влиятельных людей, которые были в аморфном центре. Чтобы успешно этим заниматься, он должен был быть правдоподобным антикоммунистом, а также достаточно циничным, чтобы приносить пользу. «План демократического возрождения» был составлен именно для этого: это была визитная карточка для потенциальных друзей, которые «построили блестящую политическую и экономическую карьеру» в аморфном центре. Эти люди не интересовались непрактичными аспектами «Плана», «ротарианским клубом» и подобными вещами. Важным для них было то, что они могли доверять Джелли и пользоваться его услугами посредника.

Поэтому Досточтимый мастер во главе планов своей сети поставил диверсионные интриги. Его целью было заслужить достаточный авторитет, что помогло бы получать больше денег и власти, манипулируя обменом услуг. Самыми выгодными были сделки между политиками и теневыми банкирами вроде Микеле Синдоны и Роберто Кальви. Джелли также занимался и другими сделками — например, между банкирами и компаниями вроде Rizzoli, которые оказались в затруднительном положении.