Из-под кресла было извлечено клетчатое фетровое кепи, по всей видимости, принадлежавшее раньше кучеру графа Хенсли, и потертое пенсне без стекол. На стол легла массивная библиотечная лупа и толстый том с золотым тиснением «Криминалистика. Продвинутый курс для слушателей Лонбургского университета». Вероятно, Лоррейн считала, что атрибутика «великого сыщика» придавала ей значительности, но в сочетании с кипенно-белым платьицем дебютантки выглядело это донельзя комичным. Хорошо, что мне удалось отговорить ее от рисования закрученных усиков угольком из камина — в случае внезапного появления леди Норры объяснить подобный маскарад было бы решительно невозможно.

— Что ж, приступим, — прочистив горло, низким «мужским» голосом проговорила Лорри. — Мисс Вестерс, с какого письма мне начать экспертизу?

— Можешь читать с первого. Оно в белом конверте с синим штампом.

Перебрав «голубей», Лорри отыскала нужный конверт. Проворно вытащила сложенный вчетверо лист — и вдруг замерла, так и не развернув его. Зеленые глаза вопросительно взглянули на меня.

— Ты точно-точно не против? — привычным тоном уточнила она.

— Конечно, детектив Хенсли, — улыбнулась я, видя, как расцвела Лоррейн от такого обращения. — Они ваши.

На некоторое время в будуаре графини повисло молчание. Лорри шуршала страницами, взгляд скользил — вправо-влево, вправо-влево — по ровным строчкам. Я честно пыталась сосредоточиться на вышивке котенка, но терпеливое ожидание давалось мне с трудом. Стоило сделать стежок — и взгляд тут же перескакивал с пушистой мордочки на сосредоточенное личико погруженной в чтение Лорри. Усилием воли я заставляла себя вернуться к работе, но через три секунды все повторялось заново.

Час, выделенный на рукоделие, показался вечностью. Минутная стрелка за толстым стеклом напольных часов лениво ползла к полудню. Терзаемый иглой котенок без носика и глаз в моем исполнении больше напоминал шерстяной мяч, чем живое существо.

Я нервничала. Пусть детективные способности Лорри, почерпнутые из дамских романов и умных книг лорда Коула, и не вызывали особого доверия, мне все равно хотелось узнать ее мнение о письмах. Было немного неловко — за то, что я поделилась чем-то настолько личным, за редкие и скупые упоминания Мэр, из-за которых у Лоррейн могло сложиться странное мнение о жизни и характере моей сестры, за то, что вовлекла постороннего, в сущности, человека в собственные проблемы. Я знала, Мэрион не одобрила бы моего решения. Но я не могла поступить иначе. Я должна была узнать правду, а сделать это в одиночку, будучи бесправной компаньонкой в огромном дворце, полном загадок и тайн…

Немыслимо.

— Готово, — наконец возвестила Лоррейн, откладывая последнее письмо и снимая с носа ненужное пенсне. — Дело раскрыто.

Сердце тревожно забилось. Я едва сдержалась, чтобы не вскочить с места и начать нервно расхаживать по комнате.

— Мисс Вестерс…

— Что? Что?

— Ваша сестра, — юная графиня намеренно сделала паузу для пущего эффекта. — Влюбилась.

— Что? Быть такого не может!

Я сама не поняла, зачем вдруг начала спорить, хотя еще вчера тоже была убеждена, что причина молчания Мэрион крылась в ее чувствах к герцогу. Влюбленность послужила бы прекрасным объяснением, почему мы с Мэр отдалились друг от друга — у нее появилась своя жизнь, у меня своя. Но после побега и странного последнего послания что-то мешало мне просто согласиться и забыть обо всем, смирившись, что я больше никогда не увижу сестру.

— Это же очевидно, Эв, — Лорри выложила на столик передо мной три письма — весеннее, написанное всего через месяц после нашего расставания, зимнее с описанием того самого бала, где Мэр впервые танцевала с лордом Голденом, и одно из последних, про подготовку к свадьбе. — Неужели ты никогда не замечала, как изменилась за этот год твоя сестра? Письма до встречи с герцогом такие сухие и скучные — была там-то, встретила лорда М, понравилась леди Н. Представление младших фрейлин Луноликой — подумать только! — заняло у нее едва ли пару строк. А потом, — Лорри мечтательно вздохнула, — все вдруг изменилось. Рассказывая о танце с герцогом, Мэрион как будто взволнована. Посмотри, буквы неровные, скачущие, нажим сильный, совсем не такой, как в других письмах. Это любовь, Эв, точно любовь! Твоя сестра влюбилась!

— И что, хватило всего одного танца? — невольно повторила я недавний аргумент лорда Коула.

— Двух, — наставительно поправила Лорри. — Почему бы и нет? Любовь меняет людей. Как она пишет о свидании с герцогом на весеннем балу — «он был огнем, я — текущей водой, но мы не тушили, а лишь распаляли друг друга». Правда, красиво?