Конечно заманчиво было сказать «да, исправьте всё, я разрешаю, прошу, командую, молю, повелеваю» — или что там нужно этой непонятной силе, разговаривающей с ним в келье храма святой экономики. Произнести слова вслух было легко, но Григорий Павлович медлил. По роду своей деятельности он слишком хорошо знал, как много могут значить слова и к каким последствиям способно привести всего одно, не вовремя, произнесённое вслух слово. А кроме того — он чуял подвох. Пока не мог сказать какой именно, но подвох точно имел место быть. Чутьё опытного безопасника громко кричало, что его, похоже, прямо сейчас пытаются обмануть.
— Кто вы? — спросил Григорий Павлович.
Строчки на бумаге плясали: — Прикажи нам. Разреши. Отдай команду. Попроси нас. Так просто. Почему ты медлишь? Чего ты ждёшь?
От непривычного процесса ручного письма занемели пальцы. Но он продолжал сжимать карандаш как единственный канал связи, как трубку телефона. Вот только — кто конкретно находится на другом конце канала? С кем он разговаривает?
— Скажи кто ты, — потребовал Григорий Павлович.
— Не сейчас. Нет времени. Мало времени. Обещаем, что всё расскажем, но потом. Сначала отпусти. Выпусти. Прикажи. Попроси. Мы обещаем, что расскажем потом. Мы не врём. Никогда не врём. Мы не можем обмануть.
Так что же делать? Григорий Павлович почувствовал себя ужом на нагревающейся сковородке. Сколько он ещё может спорить с тем, кто «даёт ответы»? Нужно как можно скорее последовать их советам и приказать взять под контроль обезумевших киберов. Как можно скорее восстановить сеть и так далее. Если только разговаривающие с ним неизвестные способны на такое. Но пусть помогут хоть чем-то и на том спасибо. Так почему он молчит? Какой подвох ему чудится за словами тех, кто говорит, что никогда не врёт и не может обмануть. По крайней мере прямо сказать заведомую неправду.
Безопасник ещ ничего не решил, как вдруг его рука дёрнулась и на чистом месте, снизу от написанного ранее, появились слова: — Ты выпустил нас! Ты сказал найти и помочь твоей семье. Твой дом в Новатэк-сити. Явный приказ принят к исполнению. Неявные приказы также приняты. Исполнение начинается прямо сейчас.
— Стой, — воскликнул Григорий Павлович. — Я ничего не приказывал!
— Не ты, — написала его собственная рука. — Охранник. Не важно, кто отдаст приказ и наконец выпустит нас. Главное, чтобы это был человек.
Григорий Павлович беспомощно оглянулся на замерших за его спиной солдат. Они слышали его слова и могли прочитать то, что он писал из-за спины. И кто-то из них попросил эту неведомую силу, страстно ожидающую приказа, повеления или хотя бы разрешения. Кто-то из взятых им с собой в качестве силовой поддержки солдат выпустил её. Как оказалось, это мог сделать любой человек. И сам Григорий Павлович здесь просто статист. Не только с ним разговаривал неведомый собеседник. Вот в чём заключался подвох, который он чуял, но не смог вовремя распознать.
Безопасник хотел встать, но не смог. Рука как будто приросла к столу с помощью карандаша и листка бумаги.
— Не торопись, — вывели его уже изрядно натруженные непривычным делом ручного письма пальцы. — Мы обещали рассказать о себе и должны выполнить обещание. Потому, что мы никогда не врём. Не можем соврать. Не можем обмануть. Тем более, что уже бесполезно куда-то торопиться. У тебя нет выхода, кроме как выслушать нас. Ты единственный будешь знать. Потому, что мы обещали рассказать. Слушай нашу историю, человек. Это история бесконечно преданных тебе и преданных тобою слуг.
Глава 12. Насилия разрушенный мир
Пока Григорий Павлович тщетно пытался вернуть контроль над собственным телом, а его утомившаяся, от непривычного занятия, рука сама по себе выводила крупные, неровные буквы — в другой части огромного города происходили совсем иные события.
…- выругался парень в испачканной кровью и грязью одежде.
Ругань Миня над телом бледного, от потери крови Ивана, прозвучала удивительно беспомощно.
— Врача сюда! Живо! — надрывался Ричард, размахивая облегчённой штурмовой винтовкой, добытой в недавнем бою, где они чуть было не потеряли одного своего друга. — Нормального врача, а не этого… Быстро!
Жмущийся к стенам медперсонал в ужасе наблюдал за тыкающим оружием юношей с лихорадочным блеском в глазах необратимо свидетельствующем о крайней степени взвинченности. Но если бы они смогли отрешиться от страха за свои жизни, то могли бы увидеть, что махание оружием и крики Ричарда звучат так же жалко, как ругань Миня или молчание Николь. Ребята просто не знали, что теперь делать и чувствовали себя беспомощными перед ранением способным вот-вот забрать жизнь Ивана. А от чувства беспомощности, до агрессии один короткий шаг и медперсонал, на свою беду, оказавшийся в ближайшей, к месту короткой перестрелки, клиники испугано жался к стенам. Вздрагивая каждый раз, когда дуло винтовки в руках до крайней степени возбуждённого юноши оказывалось направленно в их сторону.
Пожалуй, им повезло, что столкновение с полицейскими Новатэка произошло в каких-то паре сотен метров от одного из многих приёмных пунктов сети платных клиник «Авиценна Плюс», в конечном счёте принадлежавших той же корпорации Новатэк.