Полу Трауту, пробиравшемуся по коридорам принадлежащего НУПИ судна «Матадор», приходилось наклоняться каждый раз, когда он подходил к переборке с водонепроницаемой дверью. Пол даже без обуви дотягивал до шести футов восьми дюймов, был широкоплеч и длинноног, что заставляло его складываться едва ли не вдвое, чтобы не набить шишку на лбу и ничего не задеть.

Страстный рыбак, предпочитавший свежий воздух, Пол был просто не приспособлен для компактных помещений современного корабля. Разумеется, ему, проводившему большую часть времени на судах, приходилось скрючиваться в небольших, заполненных машинным оборудованием отсеках, изгибать спину кренделем, чтобы поместиться в подводных аппаратах, а иногда даже просто пройти по коридору.

В другой день он бы сделал крюк, чтобы выйти на главную палубу, перед тем, как пересечь весь корабль, но сейчас «Матадор» находился у Фолклендских островов в южной части Атлантического океана. В Южном полушарии стояла зима, дул сильный ветер и на море начинался шторм.

Выбравшись из очередного люка, Пол оказался в более просторном отсеке и заглянул внутрь. В тускло освещенном помещении царила тишина; свет в основном исходил от светящихся циферблатов измерительных приборов, клавишных пультов с задней подсветкой и трех плоских экранов высокого разрешения.

Двое неухоженного вида исследователей сидели напротив забортных мониторов, а между ними, на пластине подсвеченного стекла с нанесенной на него разметкой, стояла, вытянув в стороны руки, словно канатоходец, стройная женщина. Визор закрывал глаза и, словно лентой, стягивал винно-красные волосы, на руках у нее были странного вида перчатки с расходящимися от них проводами. На ногах высокотехнологичные ботинки, от которых отходили собственные провода, змеившиеся к большому компьютеру, стоявшему в нескольких футах позади нее.

Глядя на жену, Траут улыбнулся про себя. Гаме походила на роботизированную балерину. Она повела головой вправо, и картинка на мониторах тоже передвинулась в эту сторону; яркие огни осветили гладкую, покрытую илом поверхность с рваной дырой в том, что некогда было корпусом британского военного корабля.

— Господа, — сказала она, — это входное отверстие противокорабельной ракеты «Экзосет», потопившей ваше гордое судно.

— Выглядит не таким уж и страшным, — заметил один из мужчин, чей английский акцент был столь же резким, сколь густой была его борода.

«Шеффилд» был первой серьезной потерей британцев в Фолклендской войне. Корабль поразила ракета французского производства, которая хоть и не разорвалась, но вызвала пожар, распространившийся по всему судну.

После атаки корабль продержался на плаву шесть дней и затонул при попытке отбуксировать его в порт.

— Чертовы лягушатники, — проворчал второй англичанин. — Вероятно, хотели вернуть нам должок за Ватерлоо и Трафальгар.

Бородач рассмеялся.

— Вообще-то они сделали все, чтобы показать слабость своих ракет, и это помогло нам остановить их, но я бы предпочел, чтобы они, прежде всего, были поразборчивее с теми, кому их продают.

Он указал на пробоину.

— Можете провести эту штуковину внутрь?

— Конечно, — ответила Гаме.

Она повела правой рукой и сомкнула пальцы на невидимой ручке управления. Спустя мгновение ил пришел в движение, и камера начала приближаться к разверстой дыре в корпусе судна.

Пол Траут мельком взглянул на один из закрепленных на стене дисплеев. На картинке, напоминающей видеоигру-стрелялку, он увидел то, что наблюдала на своем визоре жена: панель управления и различные датчики, измеряющие глубину, давление, температуру, а также горизонтальное и вертикальное направление.

Увидел он и второй экран, на котором отображался вид с нескольких футов перед управляемым Гаме аппаратом. И опять на экране, словно в какой-то видеоигре, небольшая, почти человеческих форм, роботизированная фигура продвигалась в направлении раздробленной обшивки корпуса.

— Разъединение фала, — произнесла Гаме.