─ Но я не жалею, что она станется с нами, ─ не ожидая от себя такого откровения, признался я, а потом вообще понесло. ─ Если бы можно было повернуть время вспять, я бы сделал всё по-другому, но всё равно сделал. Черт… я и правда ужасен, да?

─ Мы всё исправим, ─ пообещал Рад. ─ И я не лучше, если тебе станет легче. Ещё когда я впервые увидел её за нашим столом тем утром и услышал её голос, мне захотелось повалить Машу на стол и есть с неё. ─ Слышать такое от всегда сдержанного брата было непривычно, но, судя по всему, он больше не мог в одиночку перемалывать эти мысли внутри себя. ─ Мне и сейчас хочется найти её и привязать к кровати, а потом долго доказывать, что уж делать ей больно точно никто не будет. По крайней мере, пока она не попросит.

Ну да, если учесть, что именно Радомир – тот, кто обычно держит даже самые дерьмовые ситуации под контролем, становится понятна его тяга к играм в подчинение. Я пытался пару раз повторить его опыт, но все эти девушки, что были с нами, не вызывали желания с ними поиграть – ими хотелось просто пользоваться, а потом забыть, но вот Маша… С ней всё было сложнее.

─ Итак, что там любят женщины? ─ принялся рассуждать я. ─ Цацки, тряпки и прочую мишуру, желательно в больших количествах и регулярно?

─ Сомневаюсь, что наша ведьмочка из тех, кому нравится подобное, ─ протянул братец, а потом к нам присел и сам староста. ─ С ней надо иначе действовать.

─ Прав Радомир, ─ согласился мужик. ─ Не всем золото да брильянты подавай. Я вон свою Наташку десять лет завоёвывал, думал она такая же, как все… А она, ─ махнул он рукой, опрокидывая стакан. ─ Эх.

Десять лет? Боюсь, я кончусь раньше, чем эта упрямая позволит к себе прикоснуться, при этом, не наградив ненавидящим взглядом или проклятьем. И это она ещё в силу свою не вошла, а что будет дальше? Могу уже сейчас сказать, что с яйцами своими придётся попрощаться…

─ Степан Викторыч, ─ не выдержал я. ─ У нас нет столько времени.

Такие разговоры обычно происходят между отцами и детьми, но наш даже не навещал своих сыновей ни разу после того, как Раду исполнилось восемнадцать, и на брата легли не только обязанности стража, но и забота о нас всех.

─ Я тебе так скажу, мальчик мой, ─ внимательно посмотрел на нас обоих уже захмелевший мужчина, прекрасно знающий ситуацию, ─ где-то придётся идти на уступки и часто, а где-то категорично отстаивать свои убеждения, но об одном вы должны помнить всегда: когда не правы – извиняетесь, когда она не права – соглашаетесь с её обвинениями.

Мы с Радомиром онемели от этого курса для юных каблуков, и, видя наши озадаченные физиономии, староста только усмехнулся.

─ Если она вам дорога, конечно. С любимой женщиной надо соглашаться, но втайне от неё делать своё – они ведь так же поступают. Те, что любят.

Вот тут, признаюсь, я завис. Откуда нам вообще знать о нормальных отношениях, если примера перед глазами не было? Тем не менее, слова старосты почему-то запомнились, впечатавшись в память, и я кивнул. Хотелось подробнее расспросить мужика о его опыте, а потом задать пару вопросов о происходящем в Совете, ведь он всегда охотно делился с нами, но я не успел. В помещение ворвался резкий запах зверей, и вошли волки. Двое сыновей одного из альф со своими подпевалами, с которыми мы постоянно цапались в детстве, остановились недалеко, заметив нас, и уже предвкушали знатное веселье.

─ Ну, приплыли… ─ процедил я, делая вид, что наглых заморышей здесь вообще нет.

─ Так-так… кто это тут у нас нарисовался? ─ послышался мерзкий голос Марка. ─ Давно не виделись, косолапые.

Мы не могли затевать драку, и они это прекрасно знали – оттого и улыбки на рожах были такие довольные. Одно радовало – медведи с толикой магии априори сильнее волчар, и им от нас уже прилетало, а ещё здесь имелись свидетели, так что никто не сможет обвинить нас в разжигании конфликта.

Рад поднялся первый, полностью игнорируя придурка, который попортил нам много крови в своё время, и, кивнув старосте, поторопил меня.

─ Идём.

─ Правильно, идите, ─ ухмыльнулся Вольский. ─ Не хорошо заставлять вашу шлю… кхе-кхе…невесту ждать. Младшенький наверняка не справится один.

Послышались смешки, но мне удалось подавить порыв пустить кровь врагу, хотя, когда я протискивался мимо, всё же не отказал себе в удовольствии высказаться.