Это звучало так дико и пугающе, что у меня сердце провалилось вниз, а мозг, наоборот, норовил скакнуть из черепной коробки вверх, и мне хотелось отчаянно закричать и заткнуть уши. Но я сделала над собой усилие, взяла маму за плечи и, глядя ей прямо в глаза, сказала:

– Мама, успокойся, пожалуйста, все хорошо.

Она сверкнула на меня яростными глазами, а потом сникла, потушила взгляд, всхлипнула и прислонилась лбом к моему плечу, и я поняла, какая она маленькая и какая я большая, давно переросла ее и теперь могу целовать ее в макушку, как когда-то целовала она меня. Она заревела у меня на плече, а я гладила ее по волосам и сама чуть не плакала, и люди проходили мимо и смотрели на нас.

– П-прости, п-пожалуйста, – заикаясь, выговорила мама.

– Т-ты меня т-тоже, – ответила я.

Мама выпрямилась, пошарила по карманам и выудила смятый комочек бумажного платка. Промокая глаза, она говорила, глядя вниз:

– Мне так жалко, что ты уже не маленькая. Что ничего нельзя вернуть. Я вчера сидела одна дома и смотрела видео из Дахаба, помнишь, мы там жили, когда тебе было два с половиной?

– Угу, – кивнула я.

– Ты была такая хорошая, такая смешная, – и мама снова захлебнулась плачем и уткнула в меня свое лицо.

– Мам, я тебя люблю, – еле выговорила я.

Мама зарыдала еще отчаяннее. Из-за того, что я пыталась сдерживать свой собственный плач, у меня страшно заболело в глотке и во лбу.

– Извините, – раздался рядом испуганный вежливый голос. – Все в порядке?

Это был Николай – он вышел из кафе и осторожно встал рядом с нами, теребя полы своего пиджака.

Я попыталась мимикой показать ему, что в целом все в порядке. Он понимающе кивнул и в растерянности приподнялся на цыпочках.

– Мам, – тихо сказала я ей в волосы. – Давай я сейчас поеду, а перед сном тебе позвоню, и мы поговорим. А завтра я к тебе приду перед школой, и мы позавтракаем, хочешь?

Мама кивала. Я погладила ее по спине, и она медленно отлепилась от меня. Комочек бумажного платка пришел в полную негодность, и мама вытерла мокрые глаза рукавом.

– Вы потом проводите мою маму до дома? – спросила я Николая.

Он с готовностью закивал. Она, пошатываясь и не поднимая глаз, отошла от меня и подошла к нему. Он взял ее за руку.

– Перед сном позвоню, – сказала я еще раз, прощаясь.

Я уходила задом наперед и махала ей, пока кафе не осталось за поворотом. Наверное, теперь я могла сказать, что познала на собственном опыте значение метафоры «сердце разбито».