– Будете его держать во время родов – вдруг качнет не вовремя, – сказал он Клоду между делом.

– Я готов не только держать, я готов на все, даже умереть ради нее. Ради них, то есть.

– Хотел бы я так полюбить. Или нет – не хотел. А вдруг с нею что-то случится – вы же с ума сойдете.

– Я уже думал над этим. Если все же… Я выдержу. Теперь, когда я точно знаю, что тот свет есть, я буду знать, что мы когда-нибудь с ней будем вместе. И я выращу детей, и тогда…

– Давайте попытаемся спасти ее на этом свете, – вернул его доктор Симон к делам насущным. И два больших человека пронесли кресло, подняв его над головами пассажиров. Защелками телефоны – люди фотографировали процесс. Такого приключения никто не ожидал. Жаль, что роженицу увели за штору.

Схватки у Сони нарастали. Она пыталась дышать, как ей говорила Роза, у нее даже получалось. Но из-за того, что она пыталась не кричать, чтобы не разбудить спящего рядом с дедушкой Фреда, она попросила у стюардесс скотч. Ей принесли. Она попросила отрезать два куска и заклеить ей рот крест-накрест. Чтобы вырывались только стоны. В салоне для того, чтобы заглушить стоны, включили музыку. И раздали беруши в уши желающим.

Фредику положили на ушко подушку, ее в нужном положении поддерживал Роберт, который, не будь на его попечении внука, тоже стоял бы там, возле шторки. Но нельзя травмировать ребенка такими сценами. И он просто извел себя, стараясь услышать, как там дела.

А они шли полным ходом. Головка первого малыша показалась внутри. Соня сквозь слезы, почти теряя сознание, наклонилась и посмотрела на макушку младенца.

– Мальчик? – спросил Клод у помогающего малышу руками более изящного, чем хирург, кардиолога.

Тот улыбнулся:

– Потерпите, пока вытащим часть с гениталиями.

– Ну да, – все, и Клод в том числе, засмеялись.

Но он угадал – это был мальчик. Ему перерезали пуповину протертым водкой ножом из буфета.

Прямо следом показалась ножка.

– О, черт, – выругался пластический хирург, – похоже, второй ребенок лежит поперек движения. Надо попытаться его повернуть. А до прилета еще два часа.

Кардиолог вдруг засомневался.

– А вдруг затянем пуповину на горле. Никто из нас даже не помнит, как должны дети лежать в животе. Предоставим это природе.

– Хрен природе, – сделал неприличный жест хирург. Я возьму свой ноутбук и прочту в интернете.

Он ушел, Соня снова мучительно замычала. Ножка высовывалась все больше.

– Боюсь за нее потянуть, – виновато сказал кардиолог, – вдруг сломаю или бедро вывихну.