Глава одиннадцатая

Все ближе был отъезд пары Таубов во Францию на фестиваль.

У супругов все время пребывания Роберта с Робертой у них на вилле было много времени для творчества.

Родители Клода вплотную занялись хозяйством, потому что Соня, измученная совестью, все-таки призналась свекрови, что «навести марафет» перед приездом старших Таубов ей помогали всем дружным коллективом. А теперь она не может притворяться хорошей хозяйкой, поскольку ей так интересно писать книгу обо всех окружающих по их гороскопам.

Свекровь рассмеялась ее признанию. И сказала, что она не вмешивалась в жизнь Клода с первой женой, хотя и видела, что Жиз мало времени уделяет ребенку и дому. Правда, обо всех ужасах, что она творила с ее сыном и внуком, она не знала. Но потом журналистка Ирэна рассказала ей вкратце, сильно смягчив действительность, о том, как вела себя Жизель, о том, как Фред чуть не умер по пути в больницу, как она пыталась «забыть» малыша в полной ванне, а он все не тонул… Роберта тогда ушла в туалет и рыдала. Но от этого ее политика невмешательства в дела следующей семьи Клода не изменилась.

– Я не проверять тебя приехала, а баловать, девочка моя. Я так рада тому, что могу лепить для тебя пельмени, – я тренировалась, честно, – Роберта смотрела в глаза своей красавице Софи с такой любовью, как на нее даже мать не смотрела в свое время. Ведь тогда все у всех было хорошо. А в такие моменты люди мало ценят эмоциональный отклик близких.

Роберта попросила Софи примерить наряд для красной ковровой дорожки – все тот же, что шился для нее к премьере фильма, да так и не был использован. Свекровь шокировало то, насколько роскошные формы выступали теперь из голубого шифона.

– Даже на лицо никто не посмотрит, девочка – не смогут оторвать от груди ни взгляд, ни телекамеру! Ты просто секс-символ в этом платье. Но накидку из органзы обязательно накинь. Еще похитят поклонники.

– Ой, кому нужна дама с таким животом, – отмахнулась от Роберты Соня, – я больше за мужа боюсь. Вот его будут рвать старлетки на куски.

– Не бойся, он так околдован тобой, что других и не заметит.

– Ты не видела его в этой стилизации Карла под камзол, – вздохнула Софья в ответ.

– Всем известно, что вы неделимы. Как лебеди.

– Не забывай, что фамилия у нас не лебединая, а голубиная. А голубь даже непорочную Деву уговорил родить…

В Москве тем временем разворачивалась драма с участием Иллариона и Лимона.

Наталья позвонила Георгию и попросила телефон Софьи или Клода, чтобы они приютили ее в Турции, раз Лари ее выгнал, а домой она не хочет возвращаться с позором.

Гия телефон ей дал, порадовавшись, что Наташа не успела натворить чего-нибудь такого, за что бы ее убили.

Наталья отдала номер Софьи Лимону, после чего тот стал выпячивать их связь, подчеркивая на ушко другим криминальным авторитетам, что отбил любовницу у Иллариона.

Слухи дошли до Лари. Он взбеленился, сказал, что отправил жирную девку в Египет отдыхать в качестве платы за услуги, а потом хотел отослать к матери в провинцию.

Слухи поползли в обратную сторону. Лимон прибежал в ресторан Лари и стал кричать, что Наташка считает Иллариона импотентом, поэтому и сбежала к более резвому Лимону.