Крамаренко вспоминал: «Нашим командованием было принято решение не маскировать защитной окраской наши истребители, а, как ни странно, сделать их более заметными… Фюзеляж и крылья “мига” изготавливались из серебристого алюминия и… были видны на десятки километров… Американские лётчики своевременно замечали появление наших самолётов и поспешно уходили за береговую черту». Позже «миги» начнут камуфлировать, да и ситуация станет сложнее. Что до американцев, то они разрисовывали свои машины кто во что горазд, украшали картинками и надписями. Акульи пасти (мода на них со временем прошла – будто бы при вынужденной посадке даже на территории, контролируемой силами ООН, агрессивный вид самолёта вызывал недружественные чувства местного населения), черепа и кости, голова индейца, цветок, имя любимой, название бейсбольной команды, облако, шагающее на стройных женских ногах… Редкий «сейбр» не имел собственного имени:
Сравнивая Отечественную и Корейскую, Крамаренко говорил, что немцы были соперниками более серьёзными. «Немцев я на войне ненавидел: они много горя принесли нашему народу… А к американцам у меня лично злобы, ненависти не было никакой. Их послали воевать – и нас послали воевать. Каждый выполнял свой долг солдата».
В октябре 1951 года гвардии капитана Крамаренко удостоили звания Героя Советского Союза. Следующий год он встречал на фронте: «Нам были присланы новогодние подарки от корейского командования – десять небольших хорошо откормленных собачек. Оказывается, в Корее это изысканное блюдо… Наше командование поблагодарило корейцев… но подарки… передало корейским лётчикам».
17 января 1952 года Крамаренко сбили, он покинул повреждённый «миг».
Катапультирование отнюдь не всегда означало спасение. В числе погибших советских лётчиков есть и такие, кто был расстрелян американскими «охотниками» в воздухе на парашюте. Так 29 июня 1953 года, за какой-то месяц до конца войны, первый лейтенант Генри Баттелман убил Ивана Горбунова, на Великой Отечественной одержавшего 24 личных победы, а в Корее сбившего 2 «сейбра». Тридцативосьмилетний подполковник – единственный Герой Советского Союза, погибший в Корее. Борис Абакумов вспоминал, как после раскрытия парашюта на него заходила в атаку пара «сейбров»: «Не рассчитали, не хватило им манёвра, мой купол парашюта остался внутри их радиуса разворота. Смешно сейчас вспоминать, но тогда я схватился за пистолет, чтобы принять бой». Приходилось прыгать с затяжкой. Как писал Лев Колесников, над Кореей плакали все правила и рекорды парашютных прыжков. Были случаи, когда заклинивало фонари кабин и лётчики катапультировались прямо сквозь остекление – благо бронезаголовник, торчащий выше головы, вышибал стекло. Известны случаи гибели советских лётчиков от огня северокорейских зенитчиков, особенно на начальном этапе боевых действий. Пепеляев вспоминал, что катапультировавшиеся лётчики нередко подвергались побоям со стороны корейских и китайских солдат: летали без документов, их принимали за американцев. «Всех их нещадно били. Прошло немного времени, и наши сообразительные ребята стали цеплять на лётные куртки значки с изображением Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена». Серафим Субботин, сбитый после столкновения, интерпретированного как таран, вспоминал: «На земле отстегнул парашют, спрятал и камнями замаскировал… Слышу голоса. Пополз навстречу. Вижу – китайцы. Говорю: “Я советский лётчик”. И вдруг один бьёт меня прикладом в нос. У меня на куртке висел значок с изображением Мао Цзэдуна и Сталина. Показываю: мол, товарищи, я свой. Увидев значок, китайцы подобрели, заулыбались». Иван Орешков, хакас по национальности, был покалечен при вынужденной посадке, первое время не мог говорить, и китайцы, приняв его за соотечественника, отправили в свой госпиталь (командованию стоило большого труда разыскать его и вернуть). 1 июня 1951 года гвардии старший лейтенант Евгений Стельмах, участник Великой Отечественной, сбил бомбардировщик
Когда Крамаренко спускался с парашютом, американский
После Кореи в качестве старшего лётчика-инспектора службы безопасности полётов Сергей Крамаренко дважды выезжал в длительные секретные командировки: в 1970–1971 годах – в Ирак, в 1973–1975-м – в Алжир. С 1981 года – в запасе. Трижды по приглашению Ким Ир Сена ездил в уже мирную КНДР.
Главным итогом воздушных схваток в Корее Крамаренко считал спасение человечества от атомной войны: «
Видел потрясающую фотографию (кто-то снял и выложил в соцсеть): 2018 год, Крамаренко в московском метро. Сухой прямой старик в генеральском мундире, с тростью и звездой Героя, один из лучших реактивных асов в истории, сидит и смотрит перед собой. Именно Крамаренко стал последним Героем той войны. Он ушёл из жизни 21 мая 2020 года в возрасте девяносто семи лет.
Вторник начинается в четверг
12 апреля 1951 года вошло в историю американской авиации как «чёрный четверг». Для отражения налёта бомбардировочной армады полковник Кожедуб поднял с аэродрома «Аньдун» все 48 боеспособных истребителей дивизии, оставив на земле лишь дежурную пару. Бой шёл на высоте 7–8 километров около двадцати минут. «Миги» парами и четвёрками атаковали «крепости», не обращая особого внимания на истребители прикрытия. В итоге было выведено из строя 25 из 48 «суперкрепостей» (как минимум девять сбили; Абакумов пишет, что сбито 13 «крепостей», до десятка получили повреждения), летевших бомбить город Синыйджу и мост через Ялу, и «приземлено» несколько истребителей
Как видно, и у наших лётчиков – масса разночтений, но общий итог ясен: американцы понесли серьёзнейшие потери, советские лётчики погибших и сбитых не имели. Это был триумф советской авиации, но триумф неизвестный, засекреченный. Случившийся ровно десятью годами раньше другого триумфа – гагаринского.
Хотя линия фронта стабилизировалась в районе 38-й параллели, война в воздухе у северной границы КНДР только разгоралась. Бомбардировки тылов северян стали основной боевой работой американских лётчиков. Возросла нагрузка на «миги», которым приходилось эти удары отражать, тем более что теперь бомбардировщики летали с мощным «сабельным» заслоном.
Ещё вчера непревзойдённый – мощные двигатели, десять-двенадцать точек вооружения, протектированные баки, бомбовая нагрузка до 9–10 тонн, – теперь бомбардировщик
30 октября 1951 года стало «чёрным вторником» американцев. В этот день произошло настоящее побоище. Два десятка бомбардировщиков
Генерал Красовский в мемуарах «Жизнь в авиации» (1968) с видимой гордостью пишет о разгроме «суперкрепостей», но он не мог сказать о том, кто сидел в кабинах «мигов», – приходилось говорить о «лётчиках Корейской народной армии и китайских добровольцах», боровшихся «с опытными воздушными пиратами Америки» (американцы, в свою очередь, называли оппонентов «бандитами», боевые порядки «мигов» – «бандитскими поездами»). Максимум, что можно было тогда себе позволить, – это рассказать, что китайцев и корейцев готовили советские инструкторы.
Лобов: «“Чёрный вторник” означал… полный крах стратегической авиации США. Именно тогда противник был вынужден пересмотреть свои взгляды на применение
В статье «Уроки воздушных боёв в Корее» («Труды Военно-морского института США», 6 апреля 1952 года) говорилось: «МиГ-15 является фактически смертоносным оружием для наших теперешних типов бомбардировщиков стратегической авиации… Ясно, что наши военно-воздушные силы совершили серьёзный просчёт… вместо того чтобы в первую очередь заняться развитием реактивных бомбардировщиков. Увеличение количества групп истребителей сопровождения не разрешило проблемы… Опыт войны в Корее показывает, что прикрытие реактивными истребителями бомбардировщиков, обладающих небольшой скоростью, фактически бесполезно: самолёты-перехватчики противника пикируют через боевые порядки истребителей сопровождения, вынужденных лететь с малой скоростью, и сбивают прикрываемые ими бомбардировщики».
Американцы отказались от дневного применения
«Суперкрепости» сошли со сцены, возросла роль истребителей, применяемых в качестве штурмовиков и лёгких бомбардировщиков. На них и переключили своё внимание «миги», к тому же в бои постепенно вступили китайские и корейские лётчики. Американцы заменяли «сейбрами» сравнительно уязвимые