— Машину здесь оставить или я могу заехать? — спросил полковник.

— Да загоняйте, — усмехнулся мужчина, — чего ей тут отсвечивать.

Он вернулся в домик, и через несколько секунд автоматические ворота начали медленно раскрываться. Реваев заехал внутрь и припарковался на небольшой асфальтированной площадке сразу за сторожкой. Когда полковник вышел из машины, мужчина уже вновь вернулся.

— Ну, давайте познакомимся, — протянул ему руку следователь, — Реваев Юрий Дмитриевич.

— Леха, — отозвался мужчина, с явным удивлением пожимая протянутую ему руку, — Леха Туз.

— Туз — это прозвище? — уточнил полковник. — Солидно звучит.

— Не, Туз — это фамилия, — оскалился Леха, — погоняло у меня Чугунок было.

— Отбывали, значит. — Реваев окинул собеседника взглядом, пытаясь угадать статью.

— А чего сразу отбывал? — Леха недовольно сморщился. — У меня погоняло еще с малых лет было. Ну да, отмотал семерик, было дело. Но это давно было, уж вся жизнь с тех пор прошла.

— Сто восьмая или разбой?

— Тяжкие телесные, — удивленно протянул Леха. — А вы как догадались?

Реваев пожал плечами.

— Интуиция. А почему Чугунок? Что за прозвище?

— Так вот же, — охранник постучал себя по голове, — что хошь прошибает. Когда я еще малолеткой был, у нас на районе бились крепко. Новостройки понатыкали, а рядом старый район. Вот они к нам и ходили жизни учить. А потом переселенцев больше стало, так мы их учить стали, — он усмехнулся, — вот я тогда как-то раз и зарядил одному башкой. Раз дал, так он потом только через час оклемался. А потом я приладился, так почти каждый раз кого-нибудь лбом выбивал. Вот Чугунком и прозвали. Так и сел за чугунок этот, будь он неладен.

— Бывает, — кивнул Реваев, — хорошо хоть, не убил никого.

— Да слава богу, не взял грех на душу. — Леха быстро перекрестился.

— А здесь в ночь убийства вы дежурили?

— Я, — подтвердил Леха, — я тут почитай все время. Меня Толя как взял на работу, так я без малого тридцать лет при нем состою. Не, вру. Не тридцать. Но двадцать пять точно. Это если я в девяносто шестом откинулся, — Леха закатил глаза, напряженно высчитывая точные цифры, — в девяносто восьмом он меня подобрал. Так получается, и двадцати пяти еще нет, — удивился Леха.

— Чуть меньше, — согласился полковник, — но давайте лучше про ночь убийства поговорим.

— Так а чего тут говорить? — Мужчина сокрушенно вздохнул. — Проспал я. Все проспал. Один человек был за всю жизнь, который мне добро сделал, а я проспал, когда его резали.