— Максим, я здесь. — Банкир энергично помахал ему рукой. Макс в ответ слабо улыбнулся. — Я смотрю, вы чаевничаете на свежем воздухе. Не будете возражать, если я к вам присоединюсь ненадолго?

— Да пожалуйста, — махнул в ответ рукой Подгорный.

Макс знал, что в ограждении между двумя участками была устроена небольшая калитка, с тем чтобы поселившиеся рядом родственники могли беспрепятственно ходить друг к другу в гости. За время строительства родственников у Анатолия Григорьевича стало меньше, а вот калитка осталась. Проскользнувший через нее банкир поднялся на веранду и окинул быстрым взглядом стол.

— Пельмени и виски. Джентльменский набор холостяка. — Он широко улыбнулся и вдруг тоном заботливого отца спросил: — Что, вообще больше ничего нет?

— Ну вот чем богаты, — Макс смущенно развел руками, — мне, в принципе, хватает. Вот если бы еще майонез. Или кетчуп… — Он мечтательно вздохнул. — Пойду бокальчик вам принесу.

Когда Подгорный вернулся на веранду, то Локтионова на ней не застал. Макс удивленно посмотрел по сторонам, предполагая, что, возможно, Анатолий Григорьевич решил прогуляться по участку, однако банкира нигде не было видно.

— Ну да, от такого угощения не грех отказаться. — Макс придвинул к себе тарелку с уже остывшими пельменями.

— Вы меня потеряли? — послышался жизнерадостный возглас, в проеме калитки появилась невысокая фигура банкира, а за ней еще две серые тени. — Вот принес майонез, — банкир взмахнул пакетиком провансаля, — ну и кетчуп, все, как вы просили. Кстати, знакомьтесь, мои девочки.

Анатолий Григорьевич отступил в сторону, и Макс смог рассмотреть сопровождавших банкира женщин. Обе они держали в руках тарелки с едой и смущенно улыбались. Старшей из женщин, элегантной и стройной платиновой блондинке, на вид было немного за тридцать. Скорее всего, на самом деле ей больше, однако было очевидно, что надлежащий уход за собой и современная косметология позволят ей оставаться в статусе «немного за тридцать» еще лет десять. Другую женщину считать таковой следовало с некоторой натяжкой в силу ее еще совсем юного возраста. Девушке, тоже светловолосой, было на вид лет четырнадцать — пятнадцать. Она была еще ребенок, который, однако, уже был полностью готов, во всяком случае, по своему собственному мнению, чтобы стать взрослым.

— Полиночка, моя супруга. — Анатолий Григорьевич забрал у жены из рук тарелки с нарезкой и чмокнул ее в ухо. Женщина сдержанно улыбнулась. — А это Наденька, наша дочь.

Надя сама подошла к столу и поставила на него большое блюдо, которое держала двумя руками. Содержимое блюда было скрыто от Макса и насекомых большой пластиковой крышкой.

— Очень приятно с вами познакомиться. — Макс изо всех сил старался, чтобы его опьянение не бросалось в глаза. — Простите, я был немного не готов к вашему визиту.

— Ничего страшного, — доброжелательно улыбнулась Полина, — мы с Надей уже уходим, не будем мешать мужскому общению. Но надеюсь, в субботу вы нас посетите. Анатолий уже несколько раз обещал, что вы придете.

— Непременно, — пообещал Подгорный, — после того как приглашение прозвучало из уст такой прекрасной женщины, отказаться уже никак не возможно.

— Вот видишь, какой у нас сосед, — улыбнулся Локтионов, — галантный мужчина.

— Галантности не хватает большинству современных мужчин, — изрекла супруга банкира, — впрочем, им много чего не хватает.

Надя молчала, не вмешиваясь в разговор взрослых. Было очевидно, что ей откровенно скучно.

— Пойдем, — Полина коснулась ее плеча, — оставим мужчин в компании с пельменями.

Она подошла к мужу и негромко, но так, что услышать смогли все присутствующие, произнесла, наклонившись к его уху:

— Только сильно не напивайся. У тебя завтра встречи.