– Хоть я и дэвлесс, – сказала она тише, – сила во мне так и не проявилась и отца это бесило. Он все обвинял маму, что это она виновата во всем, потому что она была из слабого клана.

Алессия покосилась на Фила. Она привыкла, что после того, как она сообщала, что пустая, многие мужчины-дэвлесс начинали смотреть на нее по-другому. Она привыкла к этим пренебрежительным взглядам с самого детства. Дети жестоки. Когда она поступила в Академию сила так и не проявилась. Она была пустой, третьим сортом дэвлесс. Она чувствовала себя инвалидом. В Академии те, кто обладал силой, были элитой, а тот, кто был из правящих семей – почти богами.

Всю жизнь Алессия доказывала, что она чего-то стоила.

Во взрослой жизни, конечно, были другие правила: кто владел деньгами, тот и владел большей властью.

Она стала самым молодым главным редактором “Davless-news” из-за своего таланта и потому, что она привыкла усердно работать и не полагаться на свою силу.

В ее подчинении были и дэвлесс с силой и пустые, такие же, как она.

“Пустая” – какое же унизительное слово. Неужели в дэвлесс не могло быть ничего другого кроме силы?

Ничего не добившиеся в жизни дэвлесс кроме силы ничто не имели. Они кичились ей и не забывали указать на свое превосходство в этом.

Это дико злило, раздражало Алессию в юности и сейчас, хоть и не с такой силой. Поэтому она всегда проверяла мужчину перед собой, сообщая в лоб, что она пустая.

Как правило, этой новости, хватало, чтобы понять какой человек перед ней.

– Дурак твой отец, – произнес Фил.

Алессия прищурилась, наклонила голову вбок и помешала эль трубочкой. Фил не выглядел удивленным. Он обладал или актерским талантом, или и в самом деле ему было все равно на то, что она пустая.

– А какая у тебя сила? – это был совсем не тактичный вопрос. У дэвлесс было неприлично об этом спрашивать.

Но чем старше она становилась, тем больше свидания становились похожи на собеседования.

Играющие в дартс мужчины за спиной галдели все громче, Алессия бросила на них недовольный взгляд.

Филипп поднял бокал с элем и пригубил его – он сделал это намеренно, чтобы дать себе время обдумать, что ему ответить.

Он не мог сказать правду. Алессия вообще не должна была узнать, что он дэвлесс, но глупо было отрицать очевидное, если она увидела газету. Он должен соврать и сказать, что он пустой… Но почему ему не хотелось врать? Он устал от постоянной лжи. Да и смысл врать, если они больше никогда не увидятся? Телекинез – не такая уж редкая сила в рядах дэвлесс.

– Телекинез, – тихо ответил он и, улыбнувшись, кинул взгляд по сторонам. Он приподнял бокал и переместил силой пробковый бирдекель к Алессии.

Журналистка выдохнула. Как бы она не уверяла саму себя, что сила не важна, но видя, как использовали силу другие по ее коже бежали мурашки.

– Но я многое отдал бы за то, чтобы родиться без силы, – задумчиво добавил он, и улыбка сползла с губ Филиппа, когда он понял, что сказал эти слова вслух.