Марина опустила лицо. Окровавленные губы Анирама двинулись.

– Марина… – выдохнул он в последний раз. Тело обмякло.

Марина замерла, взгляд ее застыл на остановившихся глазах Владыки смерти.

Он не мог просто так умереть. Он не мог. Он же великий Владыка смерти! Марина только узнала, что все это время ее отец…

Марина всхлипнула.

… Ее отец заботился о ней, ее отец любил ее… пусть и как умел…

– Папа, – прошептала она, и из горла вырвался крик отчаянья, стыда и боли. – Папа…

***

Марина и Дима сидели на порожке скорой помощи. Теплый плед окутывал плечи Марины. Том с боем где-то достал горячий чай в бумажном стаканчике и с десяток пакетиков сахара.

Дима с благодарностью кивнул ему и, откусив зубами верхушку пакетиков, высыпал сахар в стаканчик Марины.

Не сводя взгляда с подсвеченного храма, Марина пригубила обжигающую и согревающую жидкость.

Тела Мортиса и Розы лежали на носилках у входа в храм. Воистину, смерть – великий уравнитель. Они ни чем не отличались от десятков других тел. Больше Мортис не мог своей силой причинить боль людям, Роза – испепелить. Больше они не представляли угрозы ни для кого.

Марина прикрыла покрасневшие глаза и вздохнула. Пустота зияющей дырой нарывала душу. Дима обнял Марину и притянул к себе.

– Не молчи.

Она втянула промерзлый воздух через нос. Ее разрывали стыд и горе. Если бы она только знала, что Дженкинс был Мортисом, то перед ней бы встал сложный выбор: предать отца или любимого. И Марина не знала, какой бы выбор сделала.

Мортис обманывал ее всю ее жизнь, нет… Он защищал ее.

Легко ненавидеть человека, которого не знал по-настоящему. А теперь как ей жить дальше, ведь она повинна в смерти собственного отца.

– Я устала…

Вернулся Том и Марина замолчала.

– По подсчетам двенадцать погибших пленных. Опознаны тела восьми членов “Dominus mortis” включая Мортиса. Пока не нашли Филиппа…