– Никаких новостей нет. Она словно провалилась сквозь землю. Ее деятельность в сети сложно проследить, да и наткнувшись на след, мои программисты не могут определить кто это, Алиса или Марина.

– Мне жаль, – произнесла Ева и положила ладонь на его руку на столе. Взгляд Димы упал на культю мизинца. Сердце сжалось. – Я рада, что моя дочь встретила тебя. Спасибо, что вытащил ее и показал что такое нормальная жизнь. И спасибо, что отпустил меня и смог снова полюбить.

– Ева… – выдохнул Дима.

– Подожди, – остановила его она. – Знаешь, в неволе я долгое время представляла, как ты найдешь меня и спасешь. Через год после похищения я знала, что этого не произойдет, а после рождения детей, смирилась со своей участью. Я давно уже не люблю тебя, Дима. Даже если бы ты до сих пор любил меня, я бы не смогла ответить взаимностью. Я же вижу твой взгляд, когда ты вспоминаешь Марину. Я хочу лишь одного, чтобы ты спас ее и в этот раз. И умоляю: сохрани жизнь Филиппу и Алисе. Они мои дети. Мне не нужна твоя любовь, я в принципе разочаровалась в любви, я хочу только одного: чтобы мои дети не отвечали за грехи своего отца.

Дима нахмурился, но кивнул.

– Я сделаю все от меня зависимое.

Ева мягко улыбнулась. Дима улыбнулся в ответ.

Ева была для него не просто бывшей любимой, она всегда была для него другом, родным человеком. Такой она и осталась.

Много лет он мечтал вернуть свою жену, помня ее образ, любя его, но сейчас он понимал, что те отношения давно уже изжили себя. Они оба слишком изменились и переросли друг друга. Встретившись лицом к лицу, они осознали, что их любовь сгорела, и ее пепел развеялся во времени.

Дима осознал, что, по-видимому, был мазохистом и мог любить только без вести пропавших женщин.