Дворец сохранился намного лучше, чем остальные здания в городе. Каменный каркас остался без изменений, лишь мебель да домашнюю утварь затронули неумолимые процессы гниения. Даже в лучшие времена здание выглядело мрачным и угрюмым. Сейчас же темные тени гигантских полипов и ужасных рыб, которые прятались по углам, придавали ему по-настоящему зловещий вид. Я не могу без содрогания вспоминать огромных фиолетовых червей, которые, словно живой ковер, покрывали стены и гроздьями свисали с потолков. Нам приходилось ступать чрезвычайно осторожно, чтобы не раздавить ненароком очередную подводную тварь.
Пройдя по узкому коридору с искусно украшенными стенами, мы очутились в центре здания – огромном холле, самом удивительном сооружении, которое когда-либо возводила рука человека. В угрюмом подводном сумраке мы не видели высоты, потолков и не могли оценить воистину гигантские размеры зала. Но по мере того, как мы продвигались вперед, лучи света, который отбрасывали мощные электрические фонари, выхватывали из темноты фрагменты декора. Рисунки на стенах, резьба колонн, мраморные статуи были выполнены безукоризненно, но их содержание ужасало и наполняло наши сердца отвращением. Сцены немыслимой, нечеловеческой жестокости окружали нас со всех сторон. Если бы дьявол пожелал возвести храм в свою честь, он не сделал бы этого лучше.
В конце зала на высоком троне из красного мрамора, под балдахином из обесцвеченного металла – вероятнее всего, золота – восседал дьявол собственной персоной. Статуя божества, представляющая собой точную копию Ваала, которого нам удалось лицезреть в подводной колонии атлантов, зловеще нависла над нами. Мы направили свет фонарей на каменного истукана. Отвратительное, жестокое лицо обладало странной притягательной силой. Мы долго стояли напротив, не в состоянии отвести взгляд.
Вдруг случилось нечто совершенно невероятное: позади, за нашими спинами, раздался громкий дразнящий человеческий смех. Как я уже упоминал, мы были одеты в герметичные костюмы из прочного материала и звук не проникал под их оболочку. Но саркастический хохот вновь защекотал уши каждого из нас. Мы немедленно обернулись и замерли, пораженные тем, что увидели перед собой: прислонившись к одной из колонн, скрестив на груди руки, стоял человек. Его злобные, горящие как угли глаза угрожающе смотрели на нас. Я назвал незнакомца человеком, хотя человеческого в нем было не так много. Он мог дышать и разговаривать в среде, в которой обычный человек не может существовать. Незнакомец выглядел внушительно и величаво. Его рост был не менее семи футов, а мощному сложению позавидовал бы любой земной атлет. Костюм из черной блестящей кожи плотно обтягивал великолепные мышцы. Лицо казалось ликом бронзовой статуи: безупречное, властное, лишенное малейшего намека на слабость. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: это существо является воплощением абсолютного зла в самом страшном, первозданном виде. Его взгляд был угрозой, улыбка глумлением, а хохот – злой насмешкой.
– Приветствую вас, господа, – произнес незнакомец на превосходном английском языке. Его голос звучал так отчетливо, словно мы находились на земной поверхности. – Вы прошли через удивительные испытания в прошлом и, вероятно, стали бы свидетелями не менее выдающихся событий в будущем. К сожалению, мне выпала неприятная миссия положить всему этому конец. Боюсь, что наш разговор принимает односторонний характер, вы не можете отвечать мне. Но я превосходно читаю ваши мысли и знаю о вас все. Не следует опасаться того, что я неверно истолкую что-то или неправильно пойму. А вот вам предстоит многое, очень многое узнать.
Мы переглянулись с чувством беспомощного изумления. Было невероятно тяжело сохранять спокойствие в столь необычных обстоятельствах. И снова мы услышали резкий, скрежещущий смех.
– Да, это действительно тяжело. Вы сможете все спокойно обсудить, когда вернетесь. Я желаю, чтоб вы вернулись и передали мое послание. Если бы не это послание, посещение моего дома закончилось бы для вас более печально. Но сначала я хочу кое-что вам рассказать. Я обращаюсь к вам, доктор Маракот, как к самому старшему, опытному и мудрому. Хотя разве можно назвать мудрым человека, который решился на подобную экспедицию? Вы слышите меня отчетливо, не правда ли? Достаточно будет легкого кивка, чтобы показать, что вы поняли.
Конечно, вы знаете, кто я такой. Обо мне часто говорят, меня вспоминают, но никто не смеет явиться в мою секретную обитель без особого разрешения. Пребывание смертного в святилище требует моего присутствия. Вот почему бедняги атланты обходили это место стороной и старались не допустить вашего появления здесь. Вам следовало прислушаться к их советам. Своим визитом вы вызвали меня сюда. А раз уж я очутился здесь, то не стану покидать это место в ближайшее время.
Ваши мозги, до отказа забитые хламом, который на земле называют наукой, пытаются осознать, что за проблему представляет мое присутствие. Как случилось, что я могу жить под водой без кислорода? Отвечаю: я не живу здесь. Я живу наверху, в мире людей, под жарким солнцем. Сюда я являюсь лишь тогда, когда кто-либо вызывает меня. Сегодня эта честь выпала вам. Для дыхания мне не нужен кислород. Я дышу эфиром. Здесь на дне столько же эфира, сколько на прекрасном альпийском лугу. Некоторые смертные также обходятся без воздуха, например каталептики. Они лежат без сознания месяцами и не дышат. В отличие от них я нахожусь в полном сознании, как вы уже успели убедиться.
Вас интересует, каким образом мне удается говорить, а вам слышать. Ничего особенного: обычное преобразование колебаний эфира в звуковые сигналы. Мои слова достигают ваших ушей посредством эфирных волн. Волны с легкостью пронзают оболочку ваших нелепых костюмов.
Мой английский? О, это очень просто. Я жил некоторое время на земле. Как долго? Одиннадцать или двенадцать тысяч лет. Скорее двенадцать. У меня была возможность изучить все земные языки. Мой английский не лучше и не хуже, чем другие.
Вы получили ответы на некоторые интересующие вас вопросы? Отлично. А я убедился, что вы прекрасно слышите меня. Сейчас я должен перейти к более серьезным материям.
Мое имя Ваал-шипа. Некоторые называют меня Темноликим Властелином. Я так глубоко проник в таинства Природы, что бросил вызов самой смерти. Теперь я не могу умереть, даже если захочу: к сожалению, на свете существует сила, которая превосходит даже мою. О смертные, никогда не молите о вечной жизни! Нет ничего страшнее бессмертия. Видеть, как бесконечные процессии людей проходят мимо, абсолютно невыносимо. Понимание того, что история развивается своим чередом, а ты остаешься в стороне, наполняет душу горькой тоской. Неудивительно, что мое сердце истлело от черной зависти и бессильной злобы. Вот поэтому я ненавижу все человечество и ежечасно насылаю проклятия на это бесполезное стадо глупцов. Я стараюсь вредить людям везде, где могу. Почему бы и нет?
Вас интересует, каким образом я могу причинять вред. О, в моих силах многое из того, что вам и не снилось. Я с легкостью воздействую на мысли людей. Любая толпа подвластна мне без остатка. Везде, где побеждало зло, не обходилось без моего участия. Я возглавлял полчища гуннов, которые оставили пол-Европы в руинах. Я направлял безжалостных сарацин{58}, которые убивали во имя веры всех, кто осмеливался им противостоять. Варфоломеевская ночь{59} – моих рук дело. Работорговля возникла с моей подачи. Стоило мне шепнуть слово «ведьма», как тысячи невинных женщин были отправлены на костер. Я был тем высоким смуглым человеком, который вел разъяренных крестьян на Париж, когда улицы города плавали в крови. Одним из моих последних достижений стали события в России. Как видите, я очень занят, поэтому почти забыл о колонии этих жалких подводных крыс, которые роют норы в грязи и живут воспоминаниями о былом величии. Вы напомнили мне об их существовании. Вы напомнили о существовании старого дома, который я когда-то построил и бесконечно любил. Как только вы вошли внутрь, я немедленно почувствовал, что кто-то проник в мою обитель. Вот поэтому спустя тысячи лет я снова здесь. Подводная колония существует слишком долго. Своим появлением она обязана одному человеку. Катастрофа, которая разрушила материк, пощадила лишь его последователей и меня. Великая мудрость этого человека спасла его сторонников. Меня же спасло непревзойденное могущество. Но сейчас в моих силах уничтожить тех, кто остался в живых, и положить конец затянувшейся истории.
Темноликий Властелин поднес руку к груди и вытащил небольшой кусок бумаги.
– Вы отдадите это послание главной подводной крысе, – произнес он. – К сожалению, вы, джентльмены, должны будете разделить судьбу атлантов. Но так как вы являетесь причиной их предстоящих злоключений, ваше наказание вполне заслуженно. А пока я бы рекомендовал вам посвятить больше времени изучению картин и надписей, чтобы понять, какого могущества достигла Атлантида во время моего правления. Здесь вы найдете иллюстрации древних традиций и славных обычаев, которые обязаны своим возникновением исключительно мне. Жизнь тогда была веселой, красочной и разнообразной. Ханжи назовут это оргиями. Называйте это как хотите. Я наслаждался и ни капли об этом не жалею. Если бы я мог повернуть время вспять, то проделал бы то же самое. Варда оказался мудрее. Я проклял его и должен был уничтожить, пока он не стал достаточно силен, чтобы повернуть людей против меня. Варда иногда появляется на земле, но как дух, а не человек. А теперь я должен вас покинуть. Вы пришли сюда из любопытства. Надеюсь, что ваше любопытство полностью удовлетворено…
А затем мы увидели, как он исчез. Да-да, он исчез прямо у нас на глазах. Исчезновение не происходило одномоментно. Сначала его фигура помутнела, края расплылись. В глазах погас свет, а черты потеряли отчетливость. Еще через мгновение он превратился в темное вращающееся пятно, которое ринулось вверх и скрылось из вида. Мы долго стояли и глазели по сторонам, не в силах прийти в себя после столь удивительного происшествия.
Нам более незачем было здесь оставаться. Дворец не был безопасным местом для прогулок: я едва успел снять ядовитого фиолетового слизняка с плеча Сканлэна, а меня самого больно ужалил скат, который спрятался в желтых зарослях ламинарии. Дьявольские изображения на стенах, казалось, не сводили с нас глаз. Мы почти выбежали из дворца, проклиная тот день и час, когда нам в голову пришла мысль посетить его. Снова увидев мягкий свет, который излучало морское дно, и прозрачную воду, мы испытали чувство огромного облегчения.
Уже через час мы вернулись домой. Второпях стащив с себя водонепроницаемые костюмы, мы собрались у себя в комнате, чтобы обсудить происшедшее. Профессор и я были слишком взволнованы, чтобы облечь свои мысли в слова. Лишь Билл Сканлэн не терял присутствия духа.
– Святой дух! – воскликнул он. – Кажется, мы серьезно вляпались. Этот парень – настоящее исчадие ада. Спрашивается, как с ним совладать?