«Дегенерат, — подумал дядя Миша, — последний платок выкинул, куда мне теперь сморкаться, в полу пиджака?»

Луиза глядела из-под густой челки дивными миндалевидными глазами и трогательно поправляла на плече лямку простенького сарафанчика. Шлеп-шлеп — стучали по ее изящным пяточкам деревянные сабо.

— Мне их мама из Болгарии привезла, — рассказывала она. — Сабо легкие и очень удобные, на пробковой танкетке.

При слове «мама» дядя Миша заметно напрягся.

— Не будем о грустном, — промычал он и спохватился: — То есть я куплю вам сто таких танкеток!

Особенную стойкость Луиза проявила при первом знакомстве с Васей.

— Карета подана, — смущенно отрапортовал дядя Миша, с диким грохотом открывая пассажирскую дверцу. На передних сиденьях красовались новенькие пледы.

— Прекрасная карета, — засмеялась Луиза, — я прямо Золушкой себя ощущаю.

«Назовем сына Аарон, — решил дядя Миша, — и мать мигом оттает».

Казалось — все уже на мази. Дядя Миша достиг совершенства в искусстве флористики, составляя удивительные букеты из полевых цветов, выдранных с мясом чаг, домашних роз и еловых шишек. Луиза смущенно алела щеками и позволяла взять себя под локоток, когда он в очередной раз забирал ее с работы на своем драндулете. Васе новая пассажирка тоже очень нравилась — он вел себя как настоящий джентльмен, заводился от одного Дядимишиного взгляда и готов был без бензина за рекордно короткий срок покрыть расстояние от Земли до Луны.

Ба подозревала, что в жизни сына происходит что-то из ряда вон выходящее. Она приперла маму к стенке, и та рассказала ей, что у Миши в жизни появилась хорошая девушка, очень хорошая, тетя Роза, интеллигентная, врач, воспитанная, умненькая, правда, не еврейка, а совсем наоборот, армянка.

— Хрен редьки не слаще, — после минутного молчания изрекла Ба.

На семейном совете родители решили, что слова Ба, учитывая ее оголтелое отношение к своим корням, можно трактовать как высочайшую степень похвалы нашему народу.

— Хо-хо, — обрадовался папа, — так и до свадьбы недалеко!

А потом случилось непредвиденное — осенним днем в наш городок въехала черная «Волга» и забрала Луизу прямо с работы в Ереван. Оказалось, что ее жених, заподозрив неладное, похлопотал в каких-то инстанциях и сделал так, чтобы остальную стажировку его невеста проходила в столице. И Луиза безропотно уехала, бросив на прощанье папе:

— Передайте Мише мои наилучшие пожелания.

Сейчас я понимаю, что, скажи Луиза любые другие слова, и дядя Миша поехал бы за ней хоть на край света. Но эти безразличные «передайте Мише мои наилучшие пожелания» сделали свое черное дело — дядя Миша молча собрался и уехал в наш домик в горах. Горевать.

Горевал он зло и недолго, дня три, потом еще дня три отходил от тутовки мацуном.[4]

Вот тогда папа и заработал подзатыльник. Со словами: «Тоже мне, сваха нашлась», — Ба выбила из его глаз Млечный Путь со всеми его звездными системами. Это был единственный раз, когда папа познакомил своего друга с девушкой. «Никогда больше такую какашку не покушаю»,[5] — поклялся он.

Через какое-то время все вернулось на круги своя. Дядя Миша возобновил короткие пробежки от одной юбки к другой. Периодически, когда взбрыкивал его мужской гонор, он не приходил домой ночевать. Ба тогда по горячим следам устраивала ему мировой катаклизм.