– Не выдавайте меня, пожалуйста! А то Нарка обидится.

– Не будем!

– Обещаете?

– Обещаем.

– Вот спасибо!

К трем часам дня, вся расфуфыренная, явилась на торжество наша семья. Ну, кроме папы, конечно. Папа должен был приехать сразу после работы.

Первым делом, прямо с порога, мы исполнили «К сожаленью, день рожденья только раз в году». Дядя Мотя на нашу песню отреагировал странно – часто моргал и контуженно дергал головой.

Следом настала пора подарков.

– Вот это да-а-а-а! – Ба пришпилила рядом с желтой брошью красную. – Теперь я дважды медалистка. Одну медаль буду носить по четным дням, а другую – по нечетным.

Каринка преподнесла юбилярше натюрморт собственной работы, Гаянэ спела песенку. Сонечка упрямо сопела, но таки уступила нашим увещеваниям и прочла стишок Агнии Барто: «Это Масёнка пьяснуясь, с боку на бок повейнюйась».

Дядя Мотя на «Масёнку» отреагировал весьма предсказуемо – сорвался в тонкий визг. Мы даже удивляться не стали, потому что привыкли к такой странной реакции взрослых – они всегда всхлипывали по углам от Сонечкиного оригинального исполнения «Машеньки».

В конце торжественной церемонии, со словами: «Любимой Розе Иосифовне от всей нашей семьи», – мама вручила имениннице жемчужный комплект – кольцо и сережки. Ба долго ахала и отказывалась принимать дорогой подарок, а потом даже немного поплакала от счастья, потому что давно мечтала о таком комплекте.

А потом мы дружно занимались подготовкой к праздничному вечеру – пока взрослые раскладывали в гостиной большой стол, накрывали его крахмальной скатертью и расставляли приборы, дети сворачивали бумажные салфетки треугольником и протирали до блеска хрустальные бокалы. Вообще вели мы себя на удивление ответственно и совсем не шалили – никому не хотелось портить настроение Ба в ее законный юбилей. И даже Каринка вовсю старалась – притащила со второго этажа стулья и помогала маме аккуратно раскладывать по тарелкам закуску.

Ба усадила брата молоть кофе, а сама руководила сервировочным процессом. Периодически поглядывала на часы – автобус Фаи прибывал в 17.00. Встретить ее должен был дядя Миша. И, хотя до приезда сестры времени оставалось еще много, Ба все равно волновалась – это был первый визит Фаи в наш городок, и Розе Иосифовне очень хотелось, чтобы встреча прошла на высшем уровне.

К сожалению, высший уровень накрылся медным тазом, потому что автобус Фаи прибыл в Берд не в 17.00, а в 15.50. Причиной тому была радостная весть, постигшая водителя Гарика в Ереване. За несколько минут до выезда на ереванский автовокзал дозвонился его тесть и сообщил, что Гарик стал дважды счастливым отцом – жена на рассвете родила ему мальчика и девочку.

– План на детей выполнил за раз! – пел всю дорогу Гарик, срезая крутые повороты Иджеванского серпантина под таким сумасшедшим углом, что тете Фае ничего не оставалось, как, вцепившись мертвой хваткой в сумку, молиться о том, чтобы автобус в целости и сохранности добрался до пункта назначения.

Бердский автовокзал встретил одетую по-городскому незнакомку с неприкрытым любопытством. Люди тут же кинулись расспрашивать, надолго ли приехала Фая, и что она привезла в своих больших сумках. Одна усатая старушка пощупала подол Фаиного плаща крючковатыми пальцами, поцокала восхищенно языком:

– Небось импортное?

Фая выдернула подол из клешней старухи, подхватила сумки и выползла на улицу – подышать свежим воздухом. Воздух был воистину свежим – пах озоном, бурным весенним цветением и влажной землей. Фая вдохнула полной грудью, еще и еще. Улыбнулась своим мыслям. Окинула взглядом окрестности. Справа от вокзала, утопая по крыши в деревьях, виднелись каменные дома с деревянными застекленными балконами. Слева возвышался длинный пятиэтажный дом странной полукруглой конструкции.

«Кажись, цивилизация», – опрометчиво решила Фая.