— Вы поступаете в распоряжение военного ортс-коменданта Павлограда и будете направлены в сортировочный пересыльный лагерь.

Шли сюда очень долго. Раскаленное июньское солнце лишало последних сил. Фашистский конвой добивал упавших. По пути присоединились колонны пленных из лагерей в Знаменовке и Лозовой. Стало ясно, что их гонят вглубь захваченных территорий — навстречу двигались немецкие грузовики, бензовозы и самоходки.

В Варваровке женщина попыталась бросить в толпу раненых кусочки хлеба, немцы травили собаками всех, кто пытался приблизиться к колонне измученных людей.

Вскоре вдоль дороги протянулась железнодорожная ветка, которая вела за огороженную территорию бывшего "Завода стального и чугунного литья". Полуразрушенный завод фашисты решили использовать в качестве лагеря ещё в прошлом году в ноябре. Длинные здания цехов опустели после вывоза оборудования, частично обвалились после обстрелов артиллерии. Вышки и ограждение фашисты установили силами самих узников.

Пленные смотрели на ряды колючей проволоки с тоской и отчаянием, если по пути ещё был шанс сбежать, то отсюда вырваться было невозможно. Измученных людей построили перед бараками.

Пауль Вебер любил рассматривать вновь прибывших лично. Для него эти люди олицетворяли покоренную страну, служили наглядным подтверждением непобедимости Великой Германии.

— Скоро вся ваша армия будет выглядеть так же! — высокомерно заявил он.

Переводчик повторил по-русски. Строй всколыхнулся. Проходя вдоль грязных, изможденных людей, Вебер рассматривал их с брезгливой миной. Вдруг в холодных глазах его блеснул интерес — он увидел среди пленных девушку с почти пустой санитарной сумкой через плечо. Отработанным движением он приподнял подбородок Нади рукояткой плетки, кивнул охране, чтобы девушку вывели из строя. Надя растерянно оглянулась на Манфреда. Врач не хотел показывать фашистам, что знает немецкий, но не вступиться было невозможно.

— Кто ты? Как твоё звание? — повернулся к ней переводчик.

Манфред Генрихович шагнул вперед и на чистом немецком сказал: